очень нудно 
66 
Она терпела его молчание, старательно надраивая кухню, в том числе и те предметы, которые и без того были чистыми. В конце концов стало совсем темно. Тирлох по-прежнему неотрывно смотрел на тлеющий огонь, и Плезанс решила, что пора это прекратить. Пусть наконец скажет, что у него на уме. Если он на нее злится, она готова встретить его гнев. Ее решение насчет дня рождения Мойры было правильным, но она переступила границы дозволенного — что ж, придется это признать.
Плезанс несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, подошла к камину и столкнула ноги Тирлоха с трехногой табуретки, после чего сама села на эту табуретку прямо перед ним. К ее удивлению, он слабо улыбнулся. На его лице не было даже намека на злость. Плезанс почувствовала легкое замешательство.
— Ты решила, что я не уделяю тебе достаточного внимания? — спросил он, подавшись вперед, взял в руку ее косу и начал расплетать.
— Если честно, я подумала, что ты на меня сердишься.
— Из-за дня рождения Мойры? Да нет, ты была совершенно права. Однако воспоминания о матери по-прежнему омрачают мне этот день. Иногда я удивляюсь, почему я так привязан к этой земле, если здесь убили мою мать. И отца, кстати, тоже.
Он задумчиво прочесал пальцами ее волосы, еще больше расплетая косу.
— Трудно оставить родину и навсегда уехать в новые края, — сказала Плезанс. — Зачастую сама поездка становится невыносимым испытанием. Мне еще повезло: я здесь родилась, и другие люди уже все для меня подготовили.
Он со вздохом кивнул:
— У моего мрачного настроения есть еще одна причина. Я пытался с этим бороться, меня мучает совесть, что я допускаю такие мысли, но я ничего не могу с собой поделать…
Он замолчал. Плезанс терпеливо ждала. Тирлох нечасто говорил о своих мыслях и чувствах, оставляя в стороне даже собственное прошлое. И ей не хотелось спугнуть редкий момент откровения.
— Какие мысли тебя тревожат, Тирлох? — спросила она и с облегчением увидела, что он вышел из состояния задумчивости и вновь сосредоточил на ней свое внимание.
— Я часто злюсь на свою мать. Я совершенно уверен, что она просто утратила волю к жизни. После рождения Мойры она сильно ослабела, но ее болезнь не была смертельной. Она сложила руки и ушла в мир иной, потому что не хотела жить.
— И у тебя иногда возникает такое чувство, что она тебя бросила? — Плезанс слабо улыбнулась, увидев, как он поморщился и кивнул. — Что ж, ты не одинок в своих мыслях. Это первое, что пришло мне в голову, когда я услышала твою историю. Видимо, она не смогла пережить изнасилования. Ей не хватило сил жить ради любимых людей, и в конце концов она ушла от них навсегда.
— Она должна была бороться за жизнь.
— Да, наверное, она могла бы выжить, если бы приложила к этому усилия. Но она, видимо, уже утратила необходимое для этого душевное здоровье. И тебе не следует так сильно терзаться этим и впадать в мрачное уныние. Ты должен понять ее и жить дальше.
— Ты права. Я в самом деле не понимал ее и обвинял едва ли не в эгоизме. Мне нелегко было растить Мойру без женской поддержки. Когда я сталкивался с жизненными трудностями — в мои-то незрелые годы — и не знал, что делать, я злился на свою мать, бросившую нас с Мойрой на произвол судьбы.
— А потом, разумеется, испытывал страшные угрызения совести. Бедный Тирлох! У тебя и впрямь есть много причин для самобичевания, но твой гнев на маму, которая утратила волю к жизни, потому что была уже душевно нездорова, не относится к их числу.
Заметив дразнящий огонек в ее больших глазах, Тирлох встал, сдернул ее с табуретки и прижал к ковру из медвежьей шкуры. Желание вспыхнуло в нем, как только он дотронулся до ее тела.
— А за это я должен корить себя? — спросил он, едва касаясь ее губ своими губами.
— Конечно, распутник!
— Ну что ж, с этим чувством вины вполне можно жить, — прошептал он и начал медленно, но жадно ее целовать.
Наконец прервав поцелуи, он посмотрел на Плезанс. Она приводила его в полное замешательство! Усердно трудилась и вопреки его ожиданиям умела делать множество хозяйственных дел. Вдобавок оказалась чутким, отзывчивым человеком, и это удивляло еще больше. А как она сдружилась с Мойрой! Тирлох не знал, что и думать. Даже его интерес к ней стал неожиданностью: такие худенькие, робкие, порой слегка жеманные барышни были отнюдь не в его вкусе. В общем, Плезанс Данстан вызывала в нем целый сонм противоречивых чувств, в которых он вряд ли может разобраться… Покачав головой, он начал расстегивать лиф ее платья.
66 
