очень нудно 
68 
В конце дня он пошел на конюшню, сказав, что должен еще раз проверить свое седло. Но это был всего лишь предлог. Уверенный, что через несколько минут Плезанс придет за ним, Тирлох спрятался за дверью. Ожидание затянулось. Он уже подумал, что на этот раз она отказалась от преследования, но тут послышалось тихое шуршание юбок по утрамбованной земле. Ага, вот она, голубушка!
Плезанс шагнула за порог, подбоченилась и хмуро огляделась по сторонам. Тирлох сказал, что идет на конюшню, чтобы перед ужином в последний раз осмотреть лошадь и седло. И где же он? Всю дорогу от дома она репетировала свою речь, но, как назло, не застала слушателя на месте. Впрочем, может быть, он разгадал ее уловку и спрятался? Конечно, ему надоели суровые нотации, которые лились на его голову непрекращающимся потоком с самого завтрака…
Внимание ее привлек тихий шорох за спиной. Не успела она обернуться, как чьи-то сильные руки схватили ее за талию и прижали к тюкам прессованного сена. Плезанс вскрикнула от страха и неожиданности, но тут же успокоилась, увидев веселую ухмылку Тирлоха.
— Ты только что украл у меня десять лет жизни, — проворчала она.
— Позвольте вам заметить, мисс Данстан, что для своего возраста вы выглядите уже достаточно взрослой, — усмехнулся он.
— Ты устроил здесь засаду и ждал, когда я попаду в твою ловушку? — не без укора спросила Плезанс, хотя он уже целовал и щекотал носом ее шею. — Знаешь, мне не нравятся твои детские проделки.
— Странно, но меня очень возбуждают твои попытки быть чопорной и надменной. — Он начал расшнуровывать лиф ее платья, отмечая медленными поцелуями каждый открывающийся кусочек тела. — Мне хочется поднять тебе настроение ласками и поцелуями, чтобы твое холодное отчуждение сменилось пылким желанием.
Тирлох стянул вниз ее лиф и обхватил ладонями обнажившиеся груди. Плезанс утратила дар речи. Он поглаживал ее соски слегка мозолистыми кончиками больших пальцев, и они охотно превращались в твердые бутончики. Ее дыхание сделалось тяжелым и прерывистым. Она попыталась вспомнить, что она хотела ему сказать.
— Я пришла сюда не за этим, — пробормотала она. Он уже целовал ее соски, и она невольно запустила пальцы в его густые темные волосы. — Я пришла сюда, чтобы отругать тебя.
— Знаю. — Он расстегнул юбку Плезанс, спустил ее по стройным бедрам, и юбка упала на сено, окружив ее лодыжки. То же самое произошло с двумя нижними юбками. — Ты пришла сказать мне, что я круглый дурак, и что мне не надо уезжать на охоту.
— Вот именно.
Она поняла, что он раздел ее до чулок и сорочки, и схватила его за руки. Однако ей не хватило сил его оттолкнуть, и, когда он начал ласкать языком ложбинку на ее горле, она почти утратила желание бороться.
— Сейчас середина дня, — хриплым шепотом возмутилась Плезанс.
— Нет, скоро ужин. — Он опять усмехнулся, полностью стащив с нее сорочку, и принялся осыпать поцелуями ее упругий живот. — Как мило с твоей стороны, что ты принесла мне такое лакомство.
Сиплый смех Плезанс распалил его желание.
Его губы ласкали ее между ног, и говорить стало почти невозможно, однако она должна была сделать несколько уместных замечаний.
— Тирлох, я стою здесь среди бела дня в одних чулках и подвязках…
— Это очень красиво.
Он чуть отступил назад, чтобы расстегнуть брюки. Интересно, когда она успела расстегнуть его рубашку?
— Никогда не видел более приятного зрелища.
— Большое спасибо, но неужели ты хочешь, чтобы меня увидели другие?
— Конечно, нет. Почему ты задаешь такие глупые вопросы?
— Потому что ты оставил дверь конюшни открытой настежь. Здесь вряд ли можно уединиться. Нас увидит любой, кто сюда заглянет.
Тирлох понял, что она права, и быстро пошел к двери, чтобы закрыть ее на засов. Когда он вернулся, у него внезапно перехватило дыхание. Она стояла и смотрела на него: на лице легкий румянец, длинные каштановые волосы густыми волнами спадают к талии, чуть прикрывая ее прелести. При виде ее распущенных локонов и прекрасного тела, на котором остались лишь чулки и голубые ленточки-подвязки, у него помутился рассудок. Боже, как соблазнительно! Она слегка нахмурилась и взглянула на свою одежду, которая мягкими волнами окружала ее ноги. Только тут Тирлох обрел силы двигаться.
— Нет, — сказал он, подошел к Плезанс и обнял ее. — Даже не вздумай одеться! Я запер дверь конюшни, теперь сюда никто не войдет.
68 
