очень нудно 
65 
Раковину он не нашёл, но на подоконнике стоял фаянсовый кувшин и, кажется, оловянная миска, пришлось умываться просто так, без мыла, как бы в соответствии с кафтаном. Вот только это окно да компьютер неподалеку от кровати и оставались в этой комнате вечными, все остальное менялось, и невозможно было предсказать, что будет завтра, после сна.
Иногда, когда он «записывался» до того, что в глазах темнело от экрана, а текст получался слишком уж реалистичным, комната менялась за его спиной и во время письма. Беззвучно делалась то маленькой и голой, как тюремная камера, то бесконечной, так что из удаляющейся темноты, в которую превращались стены, веяло настоящим морским или каким-нибудь другим, например, пустынным ветром. Иногда из этой дали доносились неприятные звуки, то кто-то кричал, может быть умирая под пытками, а то рычали звери, о которых он и думать не хотел.
Окно стояло пока непрозрачным, в красивых морозных узорах, которые почему-то лежали с его стороны, внутренней, если так можно сказать. Он посмотрел на Наоми, на её великолепную стать, подумал и принялся протирать стёкла, чтобы понять, где же он сегодня оказался. Соскоблить наледь оказалось нелегко, тем более что окно немного проминалось, как жидкокристаллический экран под пальцем, образуя странные разводы.
Внезапно в окне что-то щёлкнуло, развиднелось, и он увидел... Это была зимняя деревенская улица, грязная до последней возможности, кучи навоза и како- го-то тряпья валялись там и тут... Не сразу, но он догадался, что это трупы. Из-за края окошка появилась процессия. Вооруженные, небритые люди с покрасневшими от недосыпа глазами и в обгоревшей одежде. Лица у них тоже были закоптелыми, как и руки. Некоторые сжимали факелы – деревню, которая образовывала недавно эту улицу, они сожгли основательно, но не хотели успокаиваиться. За передовым отрядом в два десятка верховых тащились телеги на сплошных деревянных и отчаянно скрипучих колесах. В повозках находилась добыча, которую этот отряд тут заграбастал. Жалкая то была добыча, но некоторые из пехотинцев поглядывали на телеги с удовлетворением, они уже прикидывали свою долю и предвкушали удовольствия, которые сумеют за них купить. Вино, доступные женщины и, может быть, немного чистой одежды, где нет окаянных блох.
Строгого вида вояка, едущий чуть впереди остальных, с бородкой, которой кто-то не очень успешно пытался придать относительно ровный вид, с мечом в богатых ножнах и на коне, чья сбруя звенела серебряными бляхами, вдруг посмотрел на окно, из которого он наблюдал за грабителями. А может, и за отрядом фуражиров, запасающихся провиантом на вражеской территории, или просто за бандой наёмников, которых наняли в междоусобной войне каких-то баронов.
Было ясно, что отряд этот находился не на Руси – уж до такой степени в холодном оружии он разбирался,– но точнее сказать, где это происходило и когда, разумеется, не мог.
На всякий случай он отпрянул в сторону от этого взгляда отрядного вожака, кто его знает, вдруг эти типы сумеют найти к нему проход, тогда ему не поздоровилось бы. Хотя такого прежде не случалось.
Эх, подумал он, и за что мне такая напасть? Зачем и почему? Ведь уже не раз он становился свидетелем морского сражения, причём его окошко, как призрак, парило над морем, среди кораблей, поливающих друг друга ядрами и шрапнелью или стрелами. Однажды он видел даже сражение странных космических конструкций, только далеко до них было, поэтому он многого не разобрал.
Наоми вдруг пробудилась, тут же попробовала на него наброситься, ей было скучно, но в целом, он вынужден был признать, в сегодняшней обстановке его комнаты она разбиралась получше, чем он. Потом она завернулась в одеяло и снова попробовала соблазнить его своей грудью и тоненькой лодыжкой.
Этого он тоже побаивался. Помнил, как однажды ему привиделось, что он спит с женщиной, а потом выяснилось, что это какой-то на редкость неприятного вида цветок, который чувственно шевелился и делал такое, отчего ему потом не одну ночь снилось, что он сам превратился в ящера. Или в протозавра какого-то.
Наоми наконец-то отправилась на поиски еды. Пришлось ей помогать, отыскав холодильник. Этот прибор тоже находился в комнате почти всегда. В отличие от раковины, ванны или хотя бы душа. На этот раз в нём было много холодного морса со странным горьковатым привкусом, отличной сухой рыбы, кажется горбуши, а у дальней стенки стояло несметное количество банок с консервированной фасолью в томатном соусе. Он попробовал отыскать плиту или печь, но сегодня её не оказалось. Это было нестрашно, всё равно такого пайка он уже давно не доставал из своего холодильника, в последнее время частенько вынужден был есть такое, о чём и представления не имел.
65 
