очень нудно 
44 
― Это мистер Арчер, миссис Норрис. Он расследует это дело. Мистер Арчер только что мне говорил, что считает Алекса невиновным.
― Спасибо, мистер Арчер. Рада нашему знакомству.
― Когда его арестовали?
― Сегодня рано утром, на пустоши. Пытался перебежать в другой штат. Машина поломалась. Ничего лучше не удумал, дурацкая его башка, как дать деру. Теперь они его вдвоежды накажут, когда изловили.
― Вы наняли адвоката? ― спросил Беннинг.
― Да-да, мистера Сантану. Он на выходные уехал в Сьерру, но его экономка с ним связалась.
― Сантана хороший человек. ― Похлопав ее по плечу, он направился к двери дежурного. ― Я поговорю с Брейком и попытаюсь чем-то помочь Алексу.
― Я знаю, что вы добрый друг Алекса, доктор.
В словах женщины звучала надежда, но ее плечи уныло поникли. Увидев, что я намереваюсь сесть, она подобрала пальто и подвинулась, и мне послышалось, будто из бесчисленных полотняных складок вырвался невольный вздох. Я опустился на лесенку инициалов, вырезанных на мягком дереве скамьи.
― Вы знакомы с моим сыном, мистер Арчер?
― Вчера вечером я недолго с ним разговаривал.
― И вы не верите, что он виновен?
― Нет. Он обожал Люси.
Она подозрительно поджала свои толстые губы и спросила изменившимся голосом:
― Почему вы так говорите?
― Он сам так говорил. И вел себя соответственно.
Она примолкла. Некоторое время спустя робкая черная рука легко коснулась моего запястья и вернулась на необъятное лоно. В плоти среднего пальца утопало золотое обручальное кольцо.
― Вы на нашей стороне, мистер Арчер?
― На стороне справедливости, если могу ее отыскать. А если не могу, то на стороне изгоя.
― Мой сын не изгой, ― с достоинством произнесла она.
― Боюсь, что обращаться с ним будут как с изгоем. Не исключено, что его могут засадить за убийство. Единственный верный способ этого избежать ― найти настоящего убийцу. Так постарайтесь мне в этом помочь. ― Я глубоко вздохнул.
― Я верю, что вы праведный человек, мистер Арчер.
Разуверять ее я не стал.
― Располагайте мной, как знаете, ― продолжала она. ― То, что вы сказали, чистая правда. Мой мальчик помешался на этой женщине. Хотел на ней жениться. Я изо всех сил старалась этому помешать, и так и эдак. Алексу только девятнадцать, где ему помышлять о женитьбе. Я думала его образовывать. Я ему внушала, что темнокожистому неучу в этой стране делать нечего. И Люси ему не подходила. Она была старше Алекса, лет на пять, на шесть старше, и поведения беспутного. Я ее вчера выставила из дома, а она, вишь ты, как напоролась. Моя тут вина, каюсь. Уж очень я на нее вскинулась. Ей идти-то было некуда. Знать бы, что случится, пускай бы уж лучше оставалась.
― Вы не должны себя винить. Я думаю, то, что произошло, было неизбежно.
― Вы правда так думаете?
― Она несла непосильный груз.
― У меня было такое чувство. Да. Она боялась. ― Миссис Норрис доверительно приблизила ко мне свое большое, приятно оживившееся лицо. ― Я с самого начала чувствовала, что Люси Чэмпион навлечет на меня и на мой дом беду. Она из Детройта, а я сама там жила с маленьким Алексом. Вчера вечером, когда они пришли и сказали, что она убита, на меня словно свалилось все, чего я боялась в депрессию, когда мы с Алексом бегали из города в город, ища, куда бы приткнуться. Как будто мои страхи наконец меня догнали, здесь, в этой долине. После того, как я столько лет работала, рассчитывала, блюла свое честное имя.
Глядя в ее глаза, бездонные черные родники, изливавшие глубоко канувшее черное прошлое, я не знал, что сказать.
― Все я вру, ― опять оживилась она. ― Меня не волнует мое имя. Меня волнует мой сын. Я-то надеялась, что, если мы уберемся подальше от этих больших северных городов и будем жить в приличном собственном доме, я смогу вырастить его порядочным человеком, как хотел бы его отец. А он арестован.
― А где его отец? Хорошо бы ему быть рядом.
― Да, хорошо бы. Отец Алекса умер в войну. Мистер Норрис был главным старшиной американского флота. ― Она высморкалась с силой и выразительностью восклицательного знака и промокнула глаза.
Немного выждав, я спросил:
― Когда Люси Чэмпион появилась у вас в доме?
― Она прикатила в такси в субботу утром, еще до церкви. Сегодня, наверно, тому две недели. Обычно я по субботам дел не делаю, не люблю, но я же не могла ее прогнать ради своей прихоти. В пристойный отель ей здесь и нос нечего было совать, а большинство домов, где сдают комнаты нашему брату, для собаки не сгодятся. Речь у нее была приличная, одежда приличная. Сказала, что в отпуску, что хочет остановиться в частном доме. У меня боковая комната с весны пустует, а деньги мне очень даже требовались для Алексовой учебы. Она вроде мирная такая оказалась, хотя нервная и робкая. Даже выходила редко, только на ланч. Завтрак сама себе готовила, а обедала с нами. У нас пансион.
44 
