очень нудно 
61 
— Да, история страшноватая. Но для меня этот случай в определенном смысле оказался счастливым. Ведь благодаря ему ты, надеюсь, теперь поняла, что у меня нет никакой другой женщины, которая бы строила тебе козни.
— Да, — Сумико, чуть вжав голову в плечи, утвердительно кивнула.
— Спасибо, что поняла меня. А в связи с этим у меня к тебе есть разговор. Ты, конечно, можешь себе представить, как я изумился, узнав причину трагедии с Киёми. У меня сразу всплыло в голове то письмо, которое пришло вам. Я тогда ничего не предпринял, потому что не хотел впутывать вас с братом.
— Мы вам очень благодарны за это.
— Но прочитав вчера газеты, я подумал, что всему есть предел. Раз в Хинодэ гуляют такие письма, надо вырвать зло с корнем. Как вы с братом отнесетесь к тому, чтобы открыто рассказать о нем?
— Ну… Если это не повредит вам с Киёми… Не знаю, как брат, но я не против.
— Когда оно попало к вам?
— Вы переехали в Хинодэ 8 мая?
— Да, было воскресенье. Ты приходила нам помогать.
— Мы получили его спустя дней десять, кажется, числа двадцатого.
— Как поступил с ним твой брат? Разорвал и выбросил?
— Я видела это письмо всего раз, но ведь брат такой осмотрительный. Вполне возможно, что он его где-то припрятал.
— Это было бы хорошо.
— В этом деле я полностью доверяюсь вам, сэнсэй. Ведь если разберутся с письмами, значительно сузится круг поиска убийцы.
— Я тоже так думаю.
Некоторое время они сидели молча. Взгляды их переплелись.
— Между прочим, — голос Окабэ звучал так, словно где-то глубоко в горле у него застряла рыбная косточка. — Как ты относишься к наставлению Татибаны, которое я тебе передал: «станьте там мужем и женой…»?
— Сэнсэй…
Щеки Сумико запылали, но она застенчиво поднялась и сама села к нему на колени.
«Желудь покатился…»
Если представить себе что-то вроде «Справочника о жителях Хинодэ», то выяснится, что местные обитатели ложатся спать примерно в десять вечера. Приняв среднюю продолжительность ночного сна за восемь часов, мы обнаружим, что утренний подъем у них приходится на шесть утра.
Основная масса проживающих здесь работает в центре, и учитывая транспортный ад, воцарившийся с недавних пор в наших городах, запаздывание с подъемом неминуемо ведет к опозданию на службу.
Посему, в промежуток с семи до восьми часов утра главная улица Хинодэ в рабочие дни представляет собой чрезвычайно оживленное зрелище. Муравьиными потоками движутся по ней служащие и учащиеся. Среди них, конечно, встречаются и бодрые, выспавшиеся экземпляры, но большинство тех, кто с трудом таращит от недосыпания глаза, всем своим видом демонстрируя, что нет в жизни счастья.
Но так происходит в рабочие дни. По воскресеньям, как вы понимаете, картина полностью меняется.
По воскресеньям в семь утра главная улица Хинодэ удивительно тиха и пустынна. По воскресеньям в эти часы достопочтенные отцы семейств обычно заняты именно тем, чему сегодня самое время — они блаженно спят сладким сном.
Однако есть и исключения. Например, Миямото Торакити, отец Тамаки — он служит управляющим кинотеатра «Гораку-кинема» в районе Кэйдо, и по воскресеньям отправляется на работу наоборот раньше обычного.
Виной тому киносеанс для малышни, который начинается в девять утра. — Вот идиотка! Наплевать ей на мужа-труженика!
Это Торакити Миямото готовит себе завтрак в полусумрачной кухне.
Уроженец Осаки, он знатный обжора, и если утром не заправится от души горячим рисом, сытости не ощущает. Но последнее время между супругами идет раздор, и его жена Канако, пребывая в жестокой обиде на мужа, не встает с ним вместе по утрам, даже если уже не спит.
Впрочем, Канако до замужества прислуживала официанткой и к кулинарному делу пристрастия не имела никогда, а уж последнее время вообще старалась отделываться продуктами моментального приготовления. Недовольный таким положением вещей Торакити нередко сам стоял на кухне, вооружившись большим разделочным ножом: чего-чего, а когда речь шла о еде, проворства ему было не занимать. В зимние месяцы он даже приносил рыбу фугу, сам с ней возился и потом, причмокивая от удовольствия, ел собственноручно приготовленное блюдо, но уж тут Канако и Тамаки воротили носы и к еде не притрагивались. Честно говоря, Торакити страшно гордился тем, что до сих пор еще не разу не отравился. Впрочем, произойди это один-единственный раз, и он бы уже был трупом.
61 
