32 
Когда Чарли поцеловал Кейт в их первую встречу в Монтане, она убедила себя в том, что ответила на его поцелуй только из-за эффекта неожиданности. Это был всего лишь шок. Но сегодня… Она уже знала: Чарли хочет снова ее завоевать и не остановится ни переднем.
Каждый раз, когда они встречались, Кейт испытывала неловкость. Между ними словно пробегали электрические разряды. Кейт изо всех сил старалась себя контролировать, не давать Чарли ни малейшего повода…
Она не могла признаться себе в своих истинных чувствах. Чего она боится, ведь не его же?! И не себя самой. И не того факта, что, несмотря на все запреты, она по-прежнему ощущает физическое влечение к этому мужчине.
Всего лишь гормоны! И наш поцелуй стал тому доказательством. Во мне теперь бушует дикое желания, я такого себе и представить не могла. Господи, как же я разозлилась!
Кейт решила: если холодный душ и доводы рассудка уже не помогают, надо прибегнуть к помощи Стива.
Она даже не удосужилась взглянуть на часы.
Черт! И как мне только удается всегда звонить Стиву посреди ночи и будить его?
— Прости, — жалобно простонала Кейт. — Я и не знала, что уже так поздно. То есть рано.
Она услышала, как на том конце провода зевнули.
— Ничего. Все нормально. Что случилось? Почему ты передумала?
— Я просто… хорошенько все взвесила. — Кейт потерла рукой горящие губы. — И решила: ты был прав. Так будет лучше для всех. И для отца в том числе. Он должен привыкнуть к одиночеству. И лучше ему начать с этих выходных.
— Аминь, — усмехнулся Стив и добавил: — По правде, это к лучшему, Кейт. Ему надо снова браться за работу на ранчо, иначе он один не справится.
— К тому же он уже хорошо себя чувствует, — произнесла она. — И каждый день ему становится все лучше.
И все из-за Чарли!
— В таком случае твое решение весьма кстати, — ответил Стив. — И когда ты вернешься домой, то увидишь — отец отлично справляется и без тебя.
— Было бы замечательно.
— Я рад. Ты приняла верное решение. — Он снова зевнул. — Я не хотел искать квартиру без тебя. В конце концов, это же наш общий дом.
— Точно.
Да уж. Наш дом. Денвер. Миссис Стив Кармикл — так меня будут звать.
— Ладно, иди спать, — наконец сказала Кейт. — Прости, что побеспокоила тебя. Я просто хотела сообщить тебе новость.
— Целую, — отозвался Стив. — Поговорим завтра.
— Целую, — машинально повторила Кейт, повесила трубку и снова прижала руку к горящим губам.
Телефонный звонок выдернул Чарли из сладкого сна. Сначала он даже не мог понять, что это за звук, ведь во сне он занимался любовью с Кейт. Это было так сладко! Он позабыл обо всем на свете, а тут будильник. Или…
Чарли подскочил как ужаленный. Звонок раздался снова.
Кто бы это мог быть? Чейз или Джоанна, точно. Больше никто не знает номер моего мобильного. Или Уолт.
Он нажал на кнопку и рявкнул:
— Алло? Что там такое?
— Чарли? — отозвался женский голос.
Это не Джоанна.
Едва оправившись от шока, он ответил:
— Кейт?
— Энджи пришло время рожать.
Чарли замер.
— Что? Роды? Сейчас? — Он потер глаза. — Но ведь она должна родить только через две недели!
— Добро пожаловать в реальный мир, — усмехнулась Кейт. Ее тон был резким и не терпящим возражений, деловым и тревожным одновременно. — Дети не рождаются но расписанию.
— Но…
— Тебе приходить не обязательно, мы сами справимся. Я просто хотела, чтобы ты знал.
Безусловно, они справятся. Правда, за Энджи я все равно переживаю, она такая ранимая!
И все же Чарли овладел панический страх. Он посетил всего только два занятия, и так мало знает про роды! К тому же не он отец ребенка Энджи. Чарли приходил на курсы только ради Кейт и ради своих фотографий, а не ради Энджи. Но как-то так получилось, что судьба этой девушки стала его волновать.
Чарли потянулся за джинсами.
— Увидимся в больнице, — произнес он в трубку.
Если у Чарли до прихода в больницу и были мысли остаться дома, то все они исчезли, стоило ему открыть дверь.
Энджи лежала на кровати, по горло укрытая простынями. Ее темные глаза стали еще шире и темнее. Она явно была напугана.
— Чарли! Это совершенно неожиданно для всех нас! — Она чуть не выпрыгнула из кровати, устремившись к нему в объятия.
Притворное равнодушие и бодрость Энджи исчезли, остались только боль и страх. Ее тонкие руки
32 
