очень нудно 
41 
— Значит, признался…
— Да-да. Я сам читал протокол заседания суда. Сначала — людям из Индребё, потом ленсману, а уж после — на открытом суде. Он прошел вместе с Уле Ульсеном часть пути, а потом решил его ограбить. Выбрав подходящее место, он ударил его камнем по затылку и продолжал бить, пока торговец не отдал Богу душу там же, на осыпи.
— На осыпи?
— Ну да, где-то там, над морем. После чего забрал у убитого деньги и какие-то еще ценные вещи, а потом столкнул со скалы и забросал камнями. На следующее утро он вернулся, отволок тело к морю, привязал к лодке, отвез на глубину и утопил.
— И тело так и не нашли?
— Точно. Не нашли и следов крови на том месте, где, по его словам, произошло злодеяние.
— То есть улик-то и не было?…
— Увы. — Хельге Хауген посмотрел на меня с глумливым блеском в глазах. — Дельце для частного детектива, а? Надо сказать, что дно-то там непростое. Когда-то, после большого обвала, его усеяли огромные камни. Тело могло застрять где-то там, между ними, потому и не всплыло. Впрочем, кому охота было копаться… Вдруг там водится кто-нибудь прожорливый?
— А парня все-таки осудили, — вздохнул я.
— Это исторический факт. Его не изменишь. И думаю, что Яна Эгиля Либакка по окончании следствия ждет то же самое.
— Он что, фамилию сменил?
— Наверное. Но мне это еще не подтвердили. Ведь они были только его попечителями, насколько мне известно.
Я рассеянно кивнул и спросил:
— А вы знаете что-нибудь о них?
— О Клаусе и Кари? Пока ничего особенного. Но я работаю над этим делом, если можно так выразиться. Собственно, поэтому я и вышел на вас.
— Ну, я и имен-то их практически до вчерашнего вечера не слышал. — Я обезоруживающе улыбнулся. — Если вы ждете чего-то в ответ на историю Трудальского Мадса, то, боюсь, вы зря потратили свое время.
Он перегнулся через стол и сказал:
— Но мы можем заключить соглашение, Веум.
— М-м-м?
— Мы можем держать друг друга в курсе. Если я узнаю о чем-нибудь важном, то расскажу вам. И наоборот. Вы не пожалеете.
Я неторопливо кивнул.
— О'кей. Это ни к чему не обязывает. На это я пойти могу. Если я наткнусь на что-то интересное, я вам сразу сообщу. Как мне вас найти?
Он протянул мне визитку:
— Тут все мои телефоны: и рабочий, и домашний. Но Фёрде — городок небольшой. Так что, подозреваю, мы с вами еще до конца дня не раз пересечемся. С чего вы думаете начать?
— С начала. Сейчас мне, пора в офис к ленсману. Он просил меня прийти поговорить о вчерашних событиях.
— Неплохое начало, Веум. — Он поднялся.
— Так мы договорились?
— Некоторым образом.
Он выглядел вполне удовлетворенным моими словами. Развязно кивнув, он покинул столовую. А я опустошил последнюю, уже остывшую, чашку кофе и отправился к Стандалю.
23
В офисе ленсмана в здании Красного Креста царило мрачное настроение, хотя все старались держаться бодро. Местный отдел полиции находился на третьем этаже, в помещении с видом на болото, которое находилось позади отеля. Перед стойкой охраны лежала толстая стопка рапортов. Невдалеке нетерпеливо переминался фотограф с аппаратом на плече, готовый, если хоть что-то произойдет, в любую минуту броситься снимать.
Когда я вошел, полицейский в форме объявил, что в одиннадцать состоится короткая пресс-конференция, а после обеда — еще одна. К тому времени представители Крипос[9] будут готовы изложить свои первые впечатления о деле. Журналисты без особого восхищения приняли все сказанное к сведению. Кто-то из них остался в отделе, а другие устремились по направлению к ближайшему кафе.
По дороге из гостиницы я захватил пару газет. Сегодняшние центральные газеты до Фёрде еще не доехали, но и «Фирда», и «Бергенское время» на первых полосах напечатали статьи, повествующие о том, что уже получило название «двойное убийство в Аньедалене». Там была большая фотография хутора Либакков, пустого и покинутого, только виднелись два припаркованных во дворе автомобиля, а также снимки поменьше, не слишком четкие, на которых угадывался полицейский автомобиль, в котором везли Яна Эгиля, после того как мы спустились из Трудалена.
В изложении прессы жуткое двойное убийство было расписано в мельчайших деталях, о которых, без сомнения, сообщил источник в полиции. Яна Эгиля назвали «членом семьи», который после разрешения «ситуации со взятием заложника» сдался полиции и тут же оказался «на допросе» в офисе ленсмана в Фёрде. Кари и Клаус Либекки были представлены читателям как «уважаемые люди», о которых никто не мог сказать ни единого плохого слова. Ну и, само собой, сообщалось, что трагедия навела «страх и ужас» на всю округу. В «Фирде» Хельге Хауген сосредоточил внимание публики на знаменитом Трудальском убийстве. И я тут же узнал его фразочки, которыми он меня угощал всего час тому назад. В «Бергенском времени» была еще и небольшая статейка «Убийства на фьордах», в которой кратко говорилось и о Трудальском Мадсе, и о Хетлесском деле, и об «убийце со шприцем» семьдесят третьего года, и о прочих уголовных делах, получивших широкую известность. «Вестник Бергена» предупреждал, что своего корреспондента в том районе у них нет, так что все статьи на эту тему основываются на сообщениях информационных агентств. Негусто. Ну ничего, нам будет что почитать, когда из Осло прибудут центральные таблоиды. Я был доволен хотя бы тем, что нигде ни разу не было упомянуто имя Яна Эгиля.
41 
