28 
– Можно догадаться, что петух стоял на этой полке. Где же еще? И представь, кто-то выдирает ящики, чуть не выламывает их… до петуха ему, понятно, дела никакого нет. Петух падает… и оказывается чуть не в трех метрах от полки.
Валландер кивнул. Нюберг был прав.
– Объяснение, наверное, найдется, – сказал Нюберг. – Но искать его тебе.
Валландер промолчал. Он постоял немного в гостиной и вышел из квартиры. Уже рассвело. У дома стоял полицейский автомобиль, но любопытных пока не было. Валландер предположил, что полицейским дано распоряжение пока помалкивать.
Он сделал несколько глубоких вдохов. Начинался один из редких погожих дней позднего сконского лета.
Только сейчас он почувствовал настоящую скорбь. Словно бы он оплакивал и Сведберга, и самого себя, словно бы получил жестокое напоминание, что и он смертен. В то же время ему было немного страшно. Смерть подошла совсем близко. Не так близко, как тогда, когда умер его отец, зато более наглядно и жестоко.
Это пугало его.
Было двадцать пять седьмого, утро пятницы, девятое августа. Он медленно пошел к машине. Мимо, грохоча, проехала бетономешалка.
Еще через десять минут он открыл дверь полицейского управления.
6
Они собрались в комнате для совещаний в самом начале восьмого. Перед стулом, на котором обычно сидел Сведберг, Лиза Хольгерссон поставила зажженную свечу. Собрались все, кто был. Потрясенные и подавленные, они выслушали короткую речь Лизы. Она с трудом владела собой, чувствовалось, что вот-вот может сорваться – все молча молились, чтобы этого не произошло, потому что тогда ситуация сделалась бы просто невыносимой. Потом все встали – минута молчания. У Валландера в голове, мешаясь, проносились картины минувшей ночи. Уже сейчас ему было трудно восстановить в памяти лицо Сведберга. Он вспомнил то, что подумал, когда умер отец, а еще раньше – Рюдберг. Конечно, можно помнить умерших. И все равно их словно бы и не было. Они как бы и не существовали.
Постепенно все разошлись. Осталась только следственная группа и Лиза Хольгерссон. Мартинссон закрыл окно, и пламя свечи заколебалось. Валландер вопросительно посмотрел на Лизу Хольгерссон, но она покачала головой. Говорить должен был он.
– Мы все устали, – начал он. – Мы устали, мы вне себя от потрясения, мы не знаем, в каком направлении двигаться. Случилось то, чего мы боимся больше всего. Обычно мы сидим и пытаемся раскрыть преступление, иногда тяжкое преступление, но оно не затрагивает непосредственно нас. Сейчас все по-другому. И все равно мы должны расследовать его, как всегда, теми же методами, что и любое другое преступление.
Он обвел комнату глазами. Все молчали.
– Подведем предварительные итоги. Потом набросаем план следствия. Итак, мы почти ничего не знаем. Где-то между вечером среды и вечером четверга Сведберга застрелили. В его собственной квартире. Застрелил его некто, проникший через дверь, причем на двери видимых повреждений нет. Мы можем предположить, что его убили из ружья, лежащего там же на полу. Первое впечатление – попытка квартирной кражи, то есть Сведберг столкнулся с вором, а тот был вооружен. Мы не знаем, так ли все было, это – одна из возможностей. Нельзя забывать и о других версиях. Поиск должен вестись как можно шире. В то же время не следует забывать, что Сведберг был полицейским. Это может оказаться важным для следствия, хотя и не обязательно. Точное время убийства неизвестно. Странно, и даже очень странно, что никто из соседей ничего не слышал. Теперь надо дождаться заключения судебных медиков из Лунда.
Он налил стакан воды и выпил залпом.
– Вот и все, что нам известно. Единственное, что можно добавить, – Сведберг вчера не вышел на работу. Всем нам, кто знал Сведберга, это показалось странным, поскольку он не позвонил и не сообщил о своем отсутствии. Единственное разумное объяснение – он просто не мог позвонить. Что это значит, всем понятно.
Нюберг поднял руку.
– Я не судебный медик, – сказал он. – Но я почему-то сомневаюсь, что Сведберг был мертв уже в среду.
– Этот вопрос тоже требует ответа, – сказал Валландер. – Что помешало Сведбергу прийти вчера на работу? Почему он не сообщил? То есть, короче, когда его убили?
Он рассказал о своем разговоре с Ильвой Бринк.
– Кроме того, что она сообщила мне имя единственного, кроме нее самой, родственника Сведберга, Ильва сказала еще кое-что, показавшееся мне странным. Сведберг якобы в последнее время жаловался, что он выработался. Хотя он, как мы знаем, только что вернулся из отпуска. Здесь есть какое-то противоречие. Тем более что мы знаем, как он проводил отпуска – он не предпринимал никаких, так сказать, изматывающих путешествий.
28 
