…это тот, кто сам мне подал цитру…

• …это тот, кто сам мне подал цитру
• В тихий час земных чудес,
• Это тот, кто на твою палитру
• Бросил радугу с небес.

1914?

С. Судейкин.

Рисунок С. Судейкина.

Георгий Чулков заметил Ахматову на выставке «Мир искусства» ранней осенью 1910 года. Она стояла перед картинами Судейкина… Позднее Анна Андреевна скажет о живописи Сергея Судейкина, что это радуга, самим Творцом брошенная на его палитру. Определение очень точное. Вот как характеризует творчество Судейкина 10-х годов искусствовед С. Маковский, в ту пору главный редактор и владелец журнала «Аполлон»: «Не отнимешь русскости и у Судейкина – своевольного, эфемерного, кипучего, изобретательного и противоречивого Судейкина, словно из рога изобилия забрасывающего выставки «Мира искусства» своими пасторалями, аллегориями, каруселями, бумажными балеринами, пастушками, овечками, амурами, фарфоровыми уродцами, игрушечными пряностями и витринными безделушками, оживленными куклами всех видов и раскрасок из фейных королевств Андерсена и Гофмана, из зачарованного мира детских воспоминаний и смежного с ним мира, где все невозможное кажется бывшим и все бывшее невозможным. Не только русский поэт, но и москвич типичный, с примесью пестрой азиатчины, этот неутомимый фантаст, играющий в куклы, так далек от современности и вместе с тем такой ей близкий, мыслимый только в нашу эпоху, противоречивую и хаотическую, ни во что не верующую и поверившую всем сказкам красоты». Известное стихотворение Ахматовой, где лирическая героиня представлена в облике канатной плясуньи – «Как мой китайский зонтик красен, натерты мелом башмачки…» (ноябрь 1911 г.), видимо, написано по мотивам известной картины Судейкина «Карусель» (1910). В эмиграции этот «неутомимый фантаст» станет модным театральным художником, впрочем, и в России он продавался дороже и чаще своих собратьев по цеху, его рисунки и гравюры охотно печатали и дорогие столичные иллюстрированные журналы.

Уединение

• Так много камней брошено в меня,
• Что ни один из них уже не страшен,
• И стройной башней стала западня,
• Высокою среди высоких башен.
• Строителей ее благодарю,
• Пусть их забота и печаль минует.
• Отсюда раньше вижу я зарю,
• Здесь солнца луч последний торжествует.
• И часто в окна комнаты моей
• Влетают ветры северных морей,
• И голубь ест из рук моих пшеницу…
• А недописанную мной страницу —
• Божественно спокойна и легка,
• Допишет Музы смуглая рука.

6 июня1914

Слепнево

Ты мог бы мне сниться и реже…

• Ты мог бы мне сниться и реже,
• Ведь часто встречаемся мы,
• Но грустен, взволнован и нежен
• Ты только в святилище тьмы.
• И слаще хвалы серафима
• Мне губ твоих милая лесть…
• О, там ты не путаешь имя
• Мое. Не вздыхаешь, как здесь.

29 июня 1914

Побег

• «Нам бы только до взморья добраться,
• Дорогая моя!» – «Молчи…»
• И по лестнице стали спускаться,
• Задыхаясь, искали ключи.

• Мимо зданий, где мы когда-то
• Танцевали, пили вино,
• Мимо белых колонн Сената,
• Туда, где темно, темно.

• «Что ты делаешь, ты безумный!»
• «Нет, я только тебя люблю!
• Этот ветер – широкий и шумный,
• Будет весело кораблю!»

• Горло тесно ужасом сжато,
• Нас в потемках принял челнок…
• Крепкий запах морского каната
• Задрожавшие ноздри обжег.

• «Скажи, ты знаешь наверно:
• Я не сплю? Так бывает во сне…»
• Только весла плескались мерно
• По тяжелой невской волне.

• А черное небо светало,
• Нас окликнул кто-то с моста,
• Я руками обеими сжала
• На груди цепочку креста.

• Обессиленную, на руках ты,
• Словно девочку, внес меня,
• Чтоб на палубе белой яхты
• Встретить свет нетленного дня.

Июнь 1914

Слепнево

«Побег» написан Ахматовой для альбома молоденькой родственницы Гумилева Ольги Кузьминой-Караваевой.

  37