Ни в лодке, ни в телеге…

• Ни в лодке, ни в телеге
• Нельзя попасть сюда.
• Стоит на гиблом снеге
• Глубокая вода;

• Усадьбу осаждает
• Уже со всех сторон…
• Ах! близко изнывает
• Такой же Робинзон.

• Пойдет взглянуть на сани,
• На лыжи, на коня,
• А после на диване
• Сидит и ждет меня

• И шпорою короткой
• Рвет коврик пополам.
• Теперь улыбки кроткой
• Не видеть зеркалам.

Ноябрь 1916

Севастополь

Судьба ли так моя переменилась…

• Судьба ли так моя переменилась,
• Иль вправду кончена игра?
• Где зимы те, когда я спать ложилась
• В шестом часу утра?

• По-новому, спокойно и сурово,
• Живу на диком берегу.
• Ни праздного, ни ласкового слова
• Уже промолвить не могу.

• Не верится, что скоро будут Святки.
• Степь трогательно зелена.
• Сияет солнце. Лижет берег гладкий
• Как будто теплая волна.

• Когда от счастья томной и усталой
• Бывала я, то о такой тиши
• С невыразимым трепетом мечтала
• И вот таким себе я представляла
• Посмертное блуждание души.

15 декабря 1916

Бельбек, Севастополь

По неделе ни слова ни с кем не скажу…

• По неделе ни слова ни с кем не скажу,
• Все на камне у моря сижу,
• И мне любо, что брызги зеленой волны,
• Словно слезы мои, солоны.
• Были весны и зимы, да что-то одна
• Мне запомнилась только весна.
• Стали ночи теплее, подтаивал снег,
• Вышла я поглядеть на луну,
• И спросил меня тихо чужой человек,
• Между сосенок встретив одну:
• «Ты не та ли, кого я повсюду ищу,
• О которой с младенческих лет,
• Как о милой сестре, веселюсь и грущу?»
• Я чужому ответила: «Нет!»
• А как свет поднебесный его озарил,
• Я дала ему руки мои,
• И он перстень таинственный мне подарил,
• Чтоб меня уберечь от любви.
• И назвал мне четыре приметы страны,
• Где мы встретиться снова должны:
• Море, круглая бухта, высокий маяк,
• А всего непременней – полынь…
• И как жизнь началась, пусть и кончится так.
• Я сказала, что знаю: аминь!

Конец 1916 года

Севастополь

В конце декабря 1916 г., измученная южным бездомьем и холодом, Анна Андреевна вернулась в Слепнево.

* * *

…После угрюмого военного Севастополя, где я задыхалась от астмы и мерзла в холодной наемной комнате, мне казалось, что я попала в какую-то обетованную страну. А в Петербурге был уже убитый Распутин и ждали революцию, которая была назначена на 20 января (в этот день я обедала у Натана Альтмана. Он подарил мне свой рисунок и надписал: «В день Русской Революции». Другой рисунок (сохранившийся) он надписал: «Солдатке Гумилевой от чертежника Альтмана»)…

«Белая стая» вышла в сентябре 1917 года. К этой книге читатели и критика несправедливы. Почему-то считается, что она имела меньше успеха, чем «Четки». Этот сборник появился при еще более грозных обстоятельствах. Транспорт замирал – книгу нельзя было послать даже в Москву, она вся разошлась в Петрограде. Журналы закрывались, газеты тоже. Поэтому в отличие от «Четок» у «Белой стаи» не было шумной прессы. Голод и разруха росли с каждым днем…

Анна Ахматова.

Из «Записных книжек»

Как и все «дворянские гнезда», Слепнево было конфисковано в 1918 году. Эту утрату Анна Андреевна перенесла гораздо болезненнее, чем продажу дома в Царском Селе. Тот, царскосельский, особнячок был всего лишь жилищем, а усадьба Слепнево – целым миром. Для нее, южанки и царскосельской дачницы, это была первая настоящая Россия. И притом родная, северная, поскольку ее предки по матери происходили из новгородских дворян.

* * *

Слепнево для меня как арка в архитектуре… сначала маленькая, потом все больше и больше и наконец – полная свобода.

Анна Ахматова.

Из «Записных книжек»

Усадебный дом Гумилевых в Слепневе.

Город сгинул, последнего дома…

• Город сгинул, последнего дома
• Как живое взглянуло окно…
• Это место совсем незнакомо,
• Пахнет гарью, и в поле темно.

• Но когда грозовую завесу
• Нерешительный месяц рассек,
• Мы увидели: на гору, к лесу
• Пробирался хромой человек.

• Было страшно, что он обгоняет
• Тройку сытых, веселых коней,
• Постоит и опять ковыляет
• Под тяжелою ношей своей.

• Мы заметить почти не успели,
• Как он возле кибитки возник.
• Словно звезды глаза голубели,
• Освещая измученный лик.

• Я к нему протянула ребенка,
• Поднял руку со следом оков
• И промолвил мне благостно-звонко:
• «Будет сын твой и жив и здоров!»

1916

  51