с удовольствием перечитала 
23 
Но «петь» он может и отказаться. Потому-то Ахматова не молится: «Угаси это пламя, Господи», – а только просит:
- Дай мне выпить такой отравы,
- Чтобы сделалась я немой...
То есть: пускай я сгорю, но – молча. <…>
Анна Ахматова – поэт, и сама она свой долг выполнит, сгорит до конца. Но суждено ли ей сознать, что пора ей переменить голос ее песни, к костру своему позвать только тех, кто готов гореть, горящих, а не охладелых, голодных вечным духовным голодом, а не пресыщенных, довольных, благополучных?
У Ахматовой, действительно, «бесславная слава», похожая на моду. Если модниц и модников прогонит она прочь от себя, то эта слава смоется забвением, воистину «осиянным». Говорю это потому, что люблю Ахматову, а поклонников ее не люблю».
Владислав Ходасевич. «Бесславная слава». 1918
Июль 1914
I. «Пахнет гарью. Четыре недели...»
- Пахнет гарью. Четыре недели
- Торф сухой по болотам горит.
- Даже птицы сегодня не пели
- И осина уже не дрожит.
- Стало солнце немилостью Божьей,
- Дождик с Пасхи полей не кропил.
- Приходил одноногий прохожий
- И один на дворе говорил:
- «Сроки страшные близятся. Скоро
- Станет тесно от свежих могил.
- Ждите глада, и труса, и мора,
- И затменья небесных светил.
- Только нашей земли не разделит
- На потеху себе супостат:
- Богородица белый расстелет
- Над скорбями великими плат».
Июль 1914
II. «Можжевельника запах сладкий...»
- Можжевельника запах сладкий
- От горящих лесов летит.
- Над ребятами стонут солдатки,
- Вдовий плач по деревне звенит.
- Не напрасно молебны служились,
- О дожде тосковала земля:
- Красной влагой тепло окропились
- Затоптанные поля.
- Низко, низко небо пустое,
- И голос молящего тих:
- «Ранят тело твое пресвятое,
- Мечут жребий о ризах твоих».
20 июля 1914
Слепнево
«Надо ли говорить, как вовремя пришли к читателю ее стихи; поэзия больше других искусств школа чувства, и строки, ложившиеся на душу читавшим Ахматову, закаляли их души для противостояния натиску пошлости. Сопереживание личной драме прибавляет стойкости участникам драмы истории. Не за афористическое изящество тянулись люди к ее стихам; это была чисто инстинктивная реакция. Людьми двигал инстинкт самосохранения: грохочущая поступь истории слышалась все ближе и ближе.
Ахматова услыхала ее загодя: глубоко личный лиризм «Белой стаи» уже оттенил мотив, вскоре ставший с ней неразлучным,– мотив подспудного ужаса. Умение сдерживать страсти романтической натуры пригодилось, когда все затопил страх. Страх проникал в поры страсти, покуда они не образовали единый эмоциональный сплав, впервые заявивший о себе в «Белой стае». С выходом сборника русская поэзия вошла в «настоящий, не календарный двадцатый век» и устояла при столкновении».
Иосиф Бродский. «Скорбная муза» (пер. с англ. А. Колотова)
Белый дом
- Морозное солнце. С парада
- Идут и идут войска.
- Я полдню январскому рада,
- И тревога моя легка.
- Здесь помню каждую ветку
- И каждый силуэт.
- Сквозь инея белую сетку
- Малиновый каплет свет.
- Здесь дом был почти что белый,
- Стеклянное крыльцо.
- Столько раз рукой помертвелой
- Я держала звонок-кольцо.
- Столько раз... Играйте, солдаты,
- А я мой дом отыщу,
- Узнаю по крыше покатой,
- По вечному плющу.
- Но кто его отодвинул,
- В чужие унес города
- Или из памяти вынул
- Навсегда дорогу туда...
- Волынки вдали замирают,
- Снег летит, как вишневый цвет...
- И, видно, никто не знает,
- Что белого дома нет.
Июль 1914
Слепнево
«Пустых небес прозрачное стекло...»
- Пустых небес прозрачное стекло,
- Большой тюрьмы белесое строенье
- И хода крестного торжественное пенье
- Над Волховом, синеющим светло.
- Сентябрьский вихрь, листы с березы свеяв,
- Кричит и мечется среди ветвей,
- А город помнит о судьбе своей:
- Здесь Марфа правила и правил Аракчеев.
Осень 1914
Царское Село
Утешение
- Там Михаил Архистратиг
- Его зачислил в рать свою.
Н. Гумилев
23 
