134 
Королева послала за Уильямом, чтобы обсудить с ним положение.
— Я решительно настаиваю на том, чтобы ты вел себя благоразумно, — и многозначительно добавила: — Пока еще не поздно.
Доди вышла замуж, и было решено, что Уильям выплатит деньги, взятые у Дороти взаймы — приданое, — по частям. Он счел такое решение унизительным, но не смог предложить ничего другого: у него были огромные долги, больше, чем когда-либо раньше. Когда Уильям поделился своими заботами с принцем Уэльским, тот посоветовал вовсе забыть про них, но последовать этому совету было не так просто. Уильям не сомневался в том, что рано или поздно, но придется возвращать долги.
Между тем Дороти была вынуждена совершать утомительные гастрольные поездки, чтобы заработать как можно больше. С некоторых пор Фанни стала очень активно стремиться на сцену. Ей всегда хотелось стать артисткой, а тут еще и семейная жизнь успела ее разочаровать, о чем она и поведала матери. Она с радостью рассталась бы на время с мистером Алсопом и поехала бы с мамой на гастроли, если только мама не возражает.
— Подумай, дорогая мама, что я могу быть тебе полезна. Кроме того, у меня появится шанс, которого не было никогда в жизни.
Дороти подумала и согласилась взять Фанни с собой.
Поездка сложилась весьма удачно для Фанни, поскольку она получила возможность выйти на сцену. По мнению Дороти, ей не суждено было добиться большого успеха — она не имела ни привлекательной внешности, ни обаяния, — но она вполне могла бы справляться с небольшими ролями. Дороти была счастлива видеть, что ее старшая дочь наконец чем-то довольна.
Во время гастролей они побывали в Бате, Бристоле, Честере и добрались до Ирландии через Ливерпуль. Поездка получилась изнурительной, и Дороти не переставала думать о своей семье и мечтать о возвращении к ней. Она постоянно тревожилась за Георга; у нее было пять сыновей, и мысли о них не давали ей покоя. Генри разочаровался в морской службе и умолял перевести его в армию, даже маленький Ольфус уже обучался в морской школе, где готовился к предстоящей службе. Она так хотела, чтобы все они оставались детьми и никогда ее не покидали! «По крайней мере сейчас, — говорила она себе, — когда они еще такие маленькие!»
Вернувшись домой, она узнала, что Люси тоже собралась замуж. Миловидная, очаровательная Люси была самой общительной из всех трех девочек и самой желанной гостьей в Буши. Она совсем не помнила того времени, когда ее мама еще не была любовницей герцога Кларенса, и, будучи почти ровесницей их детей, значительно быстрее, чем Фанни и Доди, нашла с ними общий язык.
Именно в Буши Люси познакомилась с полковником Ховкером из 14-го драгунского полка. Ему уже было под пятьдесят, он был женат и имел дочь — ровесницу Люси, но давно был в нее влюблен. В качестве адъютанта короля он проводил много времени в обществе принца Уэльского и часто посещал Буши. Когда его жена заболела, он стал проводить много времени в обществе Люси, и, овдовев, сделал ей предложение, которое было принято.
Дороти не знала, радоваться ей или огорчаться. Полковник Ховкер был ей очень симпатичен, он принадлежал к хорошей семье, но возраст... В то же время перед глазами у нее была Фанни, неудачно вышедшая замуж за молодого человека; Доди, напротив, казалась счастливой и ждала ребенка. Впрочем, Люси и Ховкер приняли решение и казались вполне довольными. В апреле состоялась церковная брачная церемония в присутствии свидетелей — Дороти, Генри и Софи.
Итак, все три дочери теперь были устроены, но оставалась обременительная проблема приданого и связанные с ней горькие, унизительные сцены.
В мае Доди родила девочку, и Дороти была счастлива от того, что стала бабушкой. Доди и Люси жили вполне счастливо, и только Фанни постоянно проявляла неудовольствие. Но разве Фанни была когда-нибудь довольна?
Потребность в деньгах была постоянной, и Дороти предстояли новые поездки. Она значительно быстрее уставала, чем раньше, и все больше стремилась к тишине и покою, который обретала только дома. В будущем году я непременно уйду из театра, обещала она себе.
Уильям постоянно страдал от подагры и астмы. Ему часто приходилось ездить в Виндзор и Сент-Джеймс, поскольку здоровье короля давало семье постоянные поводы для беспокойства. Тревоги, вызванные пожарами, понемногу улеглись, но королева не переставала твердить, что в семье следует завести новые порядки. Она не упускала ни одной возможности напомнить Уильяму о том, что, по ее мнению, его жизнь достойна осуждения.
134 
