Последние отзывы

  30  

НАДПИСЬ НА КНИГЕ

М. Лозинскому

• Почти от залетейской тени
• В тот час, как рушатся миры,
• Примите этот дар весенний
• В ответ на лучшие дары,
• Чтоб та, над временами года,
• Несокрушима и верна,
• Души высокая свобода,
• Что дружбою наречена, —
• Мне улыбнулась так же кротко,
• Как тридцать лет тому назад…
• И сада Летнего решетка,
• И оснеженный Ленинград
• Возникли, словно в книге этой
• Из мглы магических зеркал,
• И над задумчивою Летой
• Тростник оживший зазвучал.

29 мая 1940, Ленинград. Фонтанный Дом

ТРЕТИЙ ЗАЧАТЬЕВСКИЙ

• Переулочек, переул…
• Горло петелькой затянул.

• Тянет свежесть с Москва-реки.
• В окнах теплятся огоньки.

• Как по левой руке – пустырь,
• А по правой руке – монастырь,

• А напротив высокий клен
• Красным заревом обагрен.

• А напротив – высокий клен,
• Ночью слушает долгий стон.

• Покосился гнилой фонарь —
• С колокольни идет звонарь…

• Мне бы тот найти образок,
• Оттого что мой близок срок,

• Мне бы снова мой черный платок,
• Мне бы невской воды глоток.

1922

АВГУСТ 1940

То град твой, Юлиан!

Вяч. Иванов

• Когда погребают эпоху,
• Надгробный псалом не звучит,
• Крапиве, чертополоху
• Украсить ее предстоит.
• И только могильщики лихо
• Работают. Дело не ждет!
• И тихо, так, Господи, тихо,
• Что слышно, как время идет.
• А после она выплывает,
• Как труп на весенней реке, —
• Но матери сын не узнает,
• И внук отвернется в тоске.
• И клонятся головы ниже,
• Как маятник, ходит луна.
• Так вот – над погибшим Парижем
• Такая теперь тишина.

5 августа 1940, Шереметевский Дом

ТЕНЬ

• Что знает женщина одна о смертном часе?

О. Мандельштам

• Всегда нарядней всех, всех розовей и выше,
• Зачем всплываешь ты со дна погибших лет,
• И память хищная передо мной колышет
• Прозрачный профиль твой за стеклами карет?
• Как спорили тогда – ты ангел или птица!
• Соломинкой тебя назвал поэт.
• Равно на всех сквозь черные ресницы
• Дарьяльских глаз струился нежный свет.
• О тень! Прости меня, но ясная погода,
• Флобер, бессонница и поздняя сирень
• Тебя – красавицу тринадцатого года —
• И твой безоблачный и равнодушный день
• Напомнили… А мне такого рода
• Воспоминанья не к лицу. О тень!

9 августа 1940. Вечер

* * *

Памяти М. Булгакова

• Вот это я тебе, взамен могильных роз,
• Взамен кадильного куренья;
• Ты так сурово жил и до конца донес
• Великолепное презренье.

• Ты пил вино, ты как никто шутил
• И в душных стенах задыхался,
• И гостью страшную ты сам к себе впустил
• И с ней наедине остался.

• И нет тебя, и все вокруг молчит
• О скорбной и высокой жизни,
• Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
• И на твоей безмолвной тризне.

• О, кто подумать мог, что полоумной мне,
• Мне, плакальщице дней не бывших,
• Мне, тлеющей на медленном огне,
• Всех пережившей, все забывшей, —

• Придется поминать того, кто, полный сил,
• И светлых замыслов, и воли,
• Как будто бы вчера со мною говорил,
• Скрывая дрожь смертельной боли.

Март 1940, Фонтанный Дом

* * *

• Соседка – из жалости – два квартала,
• Старухи, – как водится, – до ворот,
• А тот, чью руку я держала,
• До самой ямы со мной пойдет.

• И встанет совсем один на свете
• Над черной, рыхлой, родной землей,
• И громко спросит, но не ответит
• Ему, как прежде, голос мой.

17 августа 1940

ЛОНДОНЦАМ

• И сделалась война на небе.

Апок.

• Двадцать четвертую драму Шекспира
• Пишет время бесстрастной рукой.
• Сами участники чумного пира,
• Лучше мы Гамлета, Цезаря, Лира
• Будем читать над свинцовой рекой;
• Лучше сегодня голубку Джульетту
• С пеньем и факелом в гроб провожать,
• Лучше заглядывать в окна к Макбету,
• Вместе с наемным убийцей дрожать, —
• Только не эту, не эту, не эту,
• Эту уже мы не в силах читать!

1940

* * *

• Не недели, не месяцы – годы
• Расставались. И вот наконец
• Холодок настоящей свободы
• И седой над висками венец.

• Больше нет ни измен, ни предательств,
• И до света не слушаешь ты,
• Как струится поток доказательств
• Несравненной моей правоты.

1940

  30