34 
* * *
- Блажен, кто посетил сей мир
- В его минуты роковые.
Тютчев
Н.А. О-ой
- Меня, как реку,
- Суровая эпоха повернула.
- Мне подменили жизнь. В другое русло,
- Мимо другого потекла она,
- И я своих не знаю берегов.
- О, как я много зрелищ пропустила,
- И занавес вздымался без меня
- И так же падал. Сколько я друзей
- Своих ни разу в жизни не встречала,
- И сколько очертаний городов
- Из глаз моих могли бы вызвать слезы,
- А я один на свете город знаю
- И ощупью его во сне найду.
- И сколько я стихов не написала,
- И тайный хор их бродит вкруг меня
- И, может быть, еще когда-нибудь
- Меня задушит…
- Мне ведомы начала и концы,
- И жизнь после конца, и что-то,
- О чем теперь не надо вспоминать.
- И женщина какая-то мое
- Единственное место заняла,
- Мое законнейшее имя носит,
- Оставивши мне кличку, из которой
- Я сделала, пожалуй, все, что можно.
- Я не в свою, увы, могилу лягу.
- Но иногда весенний шалый ветер,
- Иль сочетанье слов в случайной книге,
- Или улыбка чья-то вдруг потянут
- Меня в несостоявшуюся жизнь.
- В таком году произошло бы то-то,
- А в этом – это: ездить, видеть, думать,
- И вспоминать, и в новую любовь
- Входить, как в зеркало, с тупым сознаньем
- Измены и еще вчера не бывшей
- Морщинкой…
- …
- Но если бы откуда-то взглянула
- Я на свою теперешнюю жизнь,
- Узнала бы я зависть наконец…
2 сентября 1945, Фонтанный Дом (задумано еще в Ташкенте)
ПАМЯТИ ДРУГА
- И в День Победы, нежный и туманный,
- Когда заря, как зарево, красна,
- Вдовою у могилы безымянной
- Хлопочет запоздалая весна.
- Она с колен подняться не спешит,
- Дохнет на почку и траву погладит,
- И бабочку с плеча на землю ссадит,
- И первый одуванчик распушит.
8 ноября 1945
* * *
- Как у облака на краю,
- Вспоминаю я речь твою,
- А тебе от речи моей
- Стали ночи светлее дней.
- Так, отторгнутые от земли,
- Высоко мы, как звезды, шли.
- Ни отчаянья, ни стыда
- Ни теперь, ни потом, ни тогда.
- Но, живого и наяву,
- Слышишь ты, как тебя зову.
- И ту дверь, что ты приоткрыл,
- Мне захлопнуть не хватит сил.
26 ноября 1945
* * *
- Истлевают звуки в эфире,
- И заря притворилась тьмой.
- В навсегда онемевшем мире
- Два лишь голоса: твой и мой.
- И под ветер с незримых Ладог,
- Сквозь почти колокольный звон,
- В легкий блеск перекрестных радуг
- Разговор ночной превращен.
20 декабря 1945
* * *
- Я не любила с давних дней,
- Чтобы меня жалели,
- А с каплей жалости твоей
- Иду, как с солнцем в теле.
- Вот отчего вокруг заря.
- Иду я, чудеса творя,
- Вот отчего!
20 декабря 1945
* * *
- На стеклах нарастает лед,
- Часы твердят: «Не трусь!»
- Услышать, что ко мне идет,
- И мертвой я боюсь.
- Как идола, молю я дверь:
- «Не пропускай беду!»
- Кто воет за стеной, как зверь,
- Кто прячется в саду?
1945, Фонтанный Дом
* * *
- Это рысьи глаза твои, Азия,
- Что-то высмотрели во мне,
- Что-то выдразнили подспудное
- И рожденное тишиной,
- И томительное, и трудное,
- Как полдневный термезский зной.
- Словно вся прапамять в сознание
- Раскаленной лавой текла,
- Словно я свои же рыдания
- Из чужих ладоней пила.
1945
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА
- Пора забыть верблюжий этот гам
- И белый дом на улице Жуковской.
- Пора, пора к березам и грибам,
- К широкой осени московской.
- Там всё теперь сияет, всё в росе,
- И небо забирается высоко,
- И помнит Рогачевское шоссе
- Разбойный посвист молодого Блока…
1944—1950
* * *
Б. П.
- И снова осень валит Тамерланом,
- В арбатских переулках тишина.
- За полустанком или за туманом
- Дорога непроезжая черна.
- Так вот она, последняя! И ярость
- Стихает. Все равно что мир оглох…
- Могучая евангельская старость
- И тот горчайший гефсиманский вздох.
- Здесь всё тебе принадлежит по праву,
- Стеной стоят дремучие дожди,
- Отдай другим игрушку мира – славу,
- Иди домой и ничего не жди.
1947 – 25 октября 1958, Ленинград
* * *
- Он прав – опять фонарь, аптека,
- Нева, безмолвие, гранит…
- Как памятник началу века,
- Там этот человек стоит
- Когда он Пушкинскому Дому,
- Прощаясь, помахал рукой
- И принял смертную истому
- Как незаслуженный покой.
7 июня 1946
34 
