ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать?

И я сказала:

– Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

У апреля 1957 г., Ленинград

ПОСВЯЩЕНИЕ

• Перед этим горем гнутся горы,
• Не течет великая река,
• Но крепки тюремные затворы,
• А за ними «каторжные норы»
• И смертельная тоска.
• Для кого-то веет ветер свежий,
• Для кого-то нежится закат —
• Мы не знаем, мы повсюду те же,
• Слышим лишь ключей постылый скрежет
• Да шаги тяжелые солдат.
• Подымались как к обедне ранней,
• По столице одичалой шли,
• Там встречались, мертвых бездыханней,
• Солнце ниже, и Нева туманней,
• А надежда все поет вдали.
• Приговор… И сразу слезы хлынут,
• Ото всех уже отделена,
• Словно с болью жизнь из сердца вынут,
• Словно грубо навзничь опрокинут,
• Но идет… Шатается… Одна.
• Где теперь невольные подруги
• Двух моих осатанелых лет?
• Что им чудится в сибирской вьюге,
• Что мерещится им в лунном круге?
• Им я шлю прощальный мой привет.

Март 1940 г.

ВСТУПЛЕНИЕ

• Это было, когда улыбался
• Только мертвый, спокойствию рад.
• И ненужным привеском болтался
• Возле тюрем своих Ленинград.
• И когда, обезумев от муки,
• Шли уже осужденных полки,
• И короткую песню разлуки
• Паровозные пели гудки,
• Звезды смерти стояли над нами,
• И безвинная корчилась Русь
• Под кровавыми сапогами
• И под шинами черных марусь.

I

• Уводили тебя на рассвете,
• За тобой, как на выносе, шла,
• В темной горнице плакали дети,
• У божницы свеча оплыла.
• На губах твоих холод иконки,
• Смертный пот на челе… Не забыть!
• Буду я, как стрелецкие женки,
• Под кремлевскими башнями выть.

[Ноябрь] 1935 г., Москва

II

• Тихо льется тихий Дон,
• Желтый месяц входит в дом.
• Входит в шапке набекрень.
• Видит желтый месяц тень.
• Эта женщина больна,
• Эта женщина одна.
• Муж в могиле, сын в тюрьме,
• Помолитесь обо мне.

1938

III

• Нет, это не я, это кто-то другой страдает,
• Я бы так не могла, а то, что случилось,
• Пусть черные сукна покроют,
• И пусть унесут фонари…
• Ночь.

1939

IV

• Показать бы тебе, насмешнице
• И любимице всех друзей,
• Царскосельской веселой грешнице,
• Что случится с жизнью твоей —
• Как трехсотая, с передачею,
• Под Крестами будешь стоять
• И своею слезой горячею
• Новогодний лед прожигать.
• Там тюремный тополь качается,
• И ни звука – а сколько там
• Неповинных жизней кончается…

1938

V

• Семнадцать месяцев кричу,
• Зову тебя домой,
• Кидалась в ноги палачу,
• Ты сын и ужас мой.
• Все перепуталось навек,
• И мне не разобрать
• Теперь, кто зверь, кто человек,
• И долго ль казни ждать.
• И только пышные цветы,
• И звон кадильный, и следы
• Куда-то в никуда.
• И прямо мне в глаза глядит
• И скорой гибелью грозит
• Огромная звезда.

1939

VI

• Легкие летят недели.
• Что случилось, не пойму,
• Как тебе, сынок, в тюрьму
• Ночи белые глядели,
• Как они опять глядят
• Ястребиным жарким оком,
• О твоем кресте высоком
• И о смерти говорят.

Весна 1939 г.

VII ПРИГОВОР

• И упало каменное слово
• На мою еще живую грудь.
• Ничего, ведь я была готова,
• Справлюсь с этим как-нибудь.

• У меня сегодня много дела:
• Надо память до конца убить,
• Надо, чтоб душа окаменела,
• Надо снова научиться жить.

• А не то… Горячий шелест лета
• Словно праздник за моим окном.
• Я давно предчувствовала этот
• Светлый день и опустелый дом.

[22 июня] 1939 г., Фонтанный Дом

  38