175 
Шарлотте было приятно снова приехать в Отлендс. Зверинец герцогини стал еще больше с тех пор, как Шарлотта видела его в последний раз. Она снова привыкла к запаху животных и не удивлялась, когда обезьянка прыгала ей на плечо.
Принцесса посетила кладбище животных и увидела там новые могилы; она терпеливо слушала рассказы герцогини о болезни одних зверюшек и о гибели других.
И вот однажды герцогиня, сидевшая в кресле — у ее ног лежала большая кошка, а на коленях маленькая собачонка, — сказала:
— Герцог сообщил мне, что некий молодой принц хочет попросить у регента твоей руки.
— Молодой принц? — насторожилась Шарлотта. — Какой? Кто он?
— Я подумала, что стоит поговорить с тобой и потом передать герцогу твое мнение. Мне кажется, ты уже встречалась с этим молодым человеком.
— Пожалуйста, скажите, кто он!
— Он приезжал сюда с русскими. Это Леопольд Саксен-Кобургский.
Герцогиня нежно погладила собачку и добавила:
— Я вижу, это предложение тебе не противно. Ты позволишь передать это герцогу?
***
Его Высочество, принц Леопольд Саксен-Кобургский, простуженный и еле живой, сошел с корабля в Дувре и сел в поджидавшую его карету. С тех пор как из Англии ему пришло приглашение приехать и «поухаживать» за принцессой Шарлоттой, принц упорно старался победить свою хворь. Он так хорошо запомнил Шарлотту! Эта подвижная, резвая, довольно симпатичная девушка, в которой была бездна обаяния, могла превратиться в настоящую красавицу, если бы у нее было побольше грации, степенности и величия. Она притягивала Леопольда не только потому, что была блестящей партией для принца, который не мог лелеять особых надежд на будущее, не заключив выгодного брака.
Шарлотта была не только наследницей английского престола. Это была девушка, которая взволновала его с первого взгляда, с тех пор, как герцогиня Ольденбургская намекнула ему, что его чувства не останутся без ответа. Как же мудро он поступил, когда ретировался! Останься он тогда — и скорее всего, у него сейчас не было бы никаких надежд на согласие отца Шарлотты, хотя сама принцесса, вероятно, им бы увлеклась.
Леопольд всегда предпочитал сначала подумать, а потом сделать: он с ранних лет усвоил, что мудрые люди всегда так поступают.
И вот теперь его пригласили в Англию, а подобное приглашение никогда бы не было сделано, если бы шансы на успех не были бы столь высоки. Хотя, конечно, Леопольду предстояло завоевать сердце Шарлотты, а она была достаточно своевольной. Надо же — дать отставку принцу Оранскому, когда отец так мечтал об этом браке!
Леопольду было ужасно досадно, что он так болен; голова болела — доктора называли это «ревматизмом» — и кружилась. Но когда станет потеплее, ему полегчает. В феврале восточный ветер пронизывал его до костей. Леопольд старался напоминать себе, что все эти болячки он подхватил на поле боя, и мирная, уютная жизнь в конце концов их прогонит. Ведь он все-таки еще молод.
Встречавший принца лорд Кастельро посоветовал ему уткнуть нос в меховой воротник и поплотнее закрыть шубой колени. Они направлялись в Лондон, где его серьезному высочеству предстояло денек отдохнуть, после чего принц-регент должен был принять его в Брайтоне.
***
Шарлотта, выпрямив спину, сидела в карете, которая везла ее в Брайтон. На ее щеках играл легкий румянец — признак величайшего волнения. С тех пор как принцесса услышала о возвращении Леопольда в Англию, ей приходилось сдерживать свои чувства, ибо она не хотела, чтобы кто-нибудь догадался о ее радости. Леопольд! Теперь она уже не запрещала себе думать о нем, ей не нужно было пытаться выкинуть из головы эти мысли. Как она рада, что Ф. не сделал ей предложения! Как было бы трагично, если бы она вышла за него замуж!
Леопольд!.. Это самый красивый мужчина, которого она видела в своей жизни. Во всяком случае, он был писаным красавцем... Интересно, он до сих пор так прекрасен? Что ж, это ей предстоит вскоре узнать. Шарлотта не могла дождаться встречи с Леопольдом.
Она покосилась на сидевшую рядом с ней леди Ильчестер — такую спокойную, совсем не взволнованную предстоящим великим событием, — и перевела взгляд на Миссис Голод, которая сидела напротив, сложив на коленях костлявые руки, и еще больше, чем раньше, была похожа на скелет.
«Я рада, — подумала Шарлотта, — что я не такая тощая. Впрочем, это было бы странно в нашем семействе».
175 
