14 
НОВОГОДНЯЯ БАЛЛАДА
- И месяц, скучая в облачной мгле,
- Бросил в горницу тусклый взор.
- Там шесть приборов стоят на столе,
- И один только пуст прибор.
- Это муж мой, и я, и друзья мои
- Встречаем Новый год.
- Отчего мои пальцы словно в крови
- И вино, как отрава, жжет?
- Хозяин, поднявши полный стакан,
- Был важен и недвижим:
- «Я пью за землю родных полян,
- В которой мы все лежим!»
- А друг, поглядевши в лицо мое
- И вспомнив Бог весть о чем,
- Воскликнул: «А я за песни ее,
- В которых мы все живем!»
- Но третий, не знавший ничего,
- Когда он покинул свет,
- Мыслям моим в ответ
- Промолвили: «Мы выпить должны за того,
- Кого еще с нами нет».
* * *
- О, знала ль я, когда в одежде белой
- Входила Муза в тесный мой приют,
- Что к лире, навсегда окаменелой,
- Мои живые руки припадут.
- О, знала ль я, когда неслась, играя,
- Моей любви последняя гроза,
- Что лучшему из юношей, рыдая,
- Закрою я орлиные глаза.
- О, знала ль я, когда, томясь успехом,
- Я искушала дивную судьбу,
- Что скоро люди беспощадным смехом
- Ответят на предсмертную мольбу.
ОТРЫВКИ ИЗ ЦАРСКОСЕЛЬСКОЙ ПОЭМЫ
«РУССКИЙ ТРИАНОН»
I
В ЦАРСКОСЕЛЬСКОМ ПАРКЕ
(Девяностые годы)
- В тени елизаветинских боскетов
- Гуляют пушкинских красавиц внучки
- Все в скромных канотье, в тугих корсетах,
- И держат зонтик сморщенные ручки.
- Мопс на цепочке, в сумочке драже
- И компаньонка с Жип или Бурже.
II
- Как я люблю пологий склон зимы,
- Ее огни, и мраки, и истому,
- Сухого снега круглые холмы
- И чувство, что вовек не будешь дома.
- Черна вдали рождественская ель,
- Кричит ворона, кончилась метель.
III
- И рушилась твердыня Эрзерума,
- Кровь заливала горло Дарданелл…
- Но в этом парке не слыхали шума,
- Лишь ржавый флюгер вдалеке скрипел.
- Но в этом парке тихо и угрюмо
- Сверкает месяц, снег алмазно бел.
IV
- Прикинувшись солдаткой, выло горе,
- Как конь, вставал дредноут на дыбы,
- И ледяные пенные столбы
- Взбешенное выбрасывало море —
- До звезд нетленных – из груди своей,
- И не считали умерших людей…
V
- На Белой Башне дремлет пулемет,
- Вокруг дворца гусарские разъезды,
- Внимательные северные звезды
- (Совсем не те, что будут через год),
- Прищурившись, глядят в окно Лицея,
- Где тень его над томом Апулея.
МНОГИМ
- Я – голос ваш, жар вашего дыханья,
- Я – отраженье вашего лица.
- Напрасных крыл напрасны трепетанья, —
- Ведь все равно я с вами до конца.
- Вот отчего вы любите так жадно
- Меня в грехе и в немощи моей,
- Вот отчего вы дали неоглядно
- Мне лучшего из ваших сыновей,
- Вот отчего вы даже не спросили
- Меня ни слова никогда о нем
- И чадными хвалами задымили
- Мой навсегда опустошенный дом.
- И говорят – нельзя теснее слиться,
- Нельзя непоправимее любить…
- Как хочет тень от тела отделиться,
- Как хочет плоть с душою разлучиться,
- Так я хочу теперь – забытой быть.
* * *
- Здесь девушки прекраснейшие спорят
- За честь достаться в жены палачам.
- Здесь праведных пытают по ночам
- И голодом неукротимых морят.
* * *
- Конечно, мне радости мало
- Такая сулила гроза,
- Зато я случайно узнала,
- Какие у счастья глаза…
МУЗА
- Когда я ночью жду ее прихода,
- Жизнь, кажется, висит на волоске.
- Что почести, что юность, что свобода
- Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
- И вот вошла. Откинув покрывало,
- Внимательно взглянула на меня.
- Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
- Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
* * *
- Здесь Пушкина изгнанье началось
- И Лермонтова кончилось изгнанье.
- Здесь горных трав легко благоуханье,
- И только раз мне видеть удалось
- У озера, в густой тени чинары,
- В тот предвечерний и жестокий час —
- Сияние неутоленных глаз
- Бессмертного любовника Тамары.
14 
