167 
– Вы считаете, что этот генерал… что он поможет вам вернуть себе корону? – спросила я.
– Монк – не просто генерал, он главнокомандующий армии. И он не одобряет того, как правит страной наследник Оливера Кромвеля. Он мирился с правлением лорда-протектора при его жизни исключительно из уважения к самому Кромвелю, которого считал человеком сильным и мудрым. Теперь же наступили другие времена. Я жду, когда меня позовут вернуться, и больше не собираюсь покидать мою страну. Мне надоело скитаться по свету.
Мы говорили и говорили, довольные тем, что встретились в Коломбе, где могли оставаться одни… как обычная семья. Мы были так взволнованы, что почти ничего не ели за ужином.
И вот событие, которого мы так долго ждали, произошло в мае 1660 года. Оно казалось нам чудом, дарованным Всевышним за все те волнения, горести и беды, за лишения и невзгоды, трагедии, поражения и разочарования, которые пришлось нам пережить.
Карл наконец получил приглашение вернуться на родину и отправился в Дувр, где ждал его генерал Монк, а на протяжении всего пути до самого Лондона короля встречали восторженные толпы, бросая цветы под копыта его коня.
Это был самый счастливый день в моей жизни с тех пор, как начались наши беды. Реставрация победила окончательно, и я знала, что отныне для всех нас начнется новая жизнь.
ГЕНРИЕТТА
Жизнь изменилась. Мечта моя исполнилась. Мой сын вернул себе английский престол. И хотя я понимала, что радость и счастье не бывают вечными, наши беды остались позади. Я ни минуты не сомневалась, что Карл сможет сохранить корону – ведь он ничем не походил на своего отца. Он умел приноравливаться к обстоятельствам, был гибок, никогда не ввязывался в споры, оставляя решение проблем другим. У него не было желания снова отправляться в изгнание, и всем своим поведением он доказывал, что намерен удержаться на троне. Народ уже обожал его, как никогда не обожал его отца.
Какой странной бывает жизнь! Добрый, порядочный, прекрасный человек, каким был мой супруг, не смог завоевать любовь подданных, в то время как его собственный сын – некрасивый, готовый идти на любые уступки, повеса и развратник – покорил их сердца за несколько дней.
Да, они любили его за грехи и прежде всего за скандальные амурные похождения.
Мы с Генриеттой вздохнули с облегчением – наконец мы могли снова гордо вскинуть головы.
Генриетта горела желанием отправиться в Лондон, но я ее пока удержала от этого шага. Складывалась довольно интересная ситуация, и наше присутствие в Париже казалось мне более желанным, чем возвращение в Англию.
В Париж прибыл Людовик со своей невестой Марией-Терезией – невыразительной девушкой, увидев которую мне стало жаль моего племянника. Не поспеши Анна с выбором невесты, она бы дождалась восстановления Карла на троне, и тогда Генриетта стала бы желанной партией для Людовика. Я не сомневаюсь, что Людовик и Генриетта были бы по-настоящему счастливой парой. Но увы!
Однако, несмотря на это огорчение, я радовалась, впервые за долгие годы не ощущая себя попрошайкой.
Мы с Генриеттой, на правах членов королевского дома, восседали рядом с королевой Анной на балконе под навесом из малинового бархата и наблюдали за торжественным шествием по случаю бракосочетания короля и инфанты. Я гордилась тем, что занимаю такое же положение, как и Анна: мы обе – матери правящих монархов, и между нами нет никаких различий.
Процессия двигалась медленно: впереди шли члены магистрата, за ними мушкетеры и герольды; главный конюший нес королевский меч в ножнах, покрытых синим бархатом c золотыми лилиями. Следом на гнедом жеребце под парчовым балдахином ехал Людовик – король, которым могла гордиться любая страна. Он выглядел величественно, и народ восторженно приветствовал его.
Я гордилась своим племянником и, конечно же, думала о другом короле, который под такие же громкие возгласы восторга совсем недавно проехал по улицам Лондона.
Людовик был прекрасен в своем великолепном костюме, украшенном кружевами и крупными жемчужинами; элегантный плюмаж, приколотый к шляпе огромной бриллиантовой брошью, ниспадал ему на плечо. Рядом с королем ехал Филипп, герцог Анжуйский, и я смерила его оценивающим взглядом: сразу было понятно, что он вторая особа в королевстве. Он был красив, может быть, даже красивее своего королевского брата, но ему явно недоставало мужественности и гордой величественности Людовика. На нем тоже был великолепный костюм, сверкающий драгоценными камнями. Я украдкой посмотрела на Генриетту. Моя дочь не спускала глаз с Людовика. Ее взгляд был печальным. А может, мне только показалось?
167 
