очень нудно 
24 
– Чем же это может быть лучше? – растерялась Ольга. – Я не нимфа, никаких целебных свойств у меня нет. Зато я жутко ворочаюсь, пинаюсь во сне и могу нечаянно заехать тебе по какому-нибудь больному месту, тем более они у тебя повсюду. Нет, мне не жалко, если ты хочешь… но я боюсь сделать тебе больно.
– Не бойся, – Кантор со вздохом потерся щекой о ее колено. – Это не страшно. Я развернусь к тебе, и до спины ты не достанешь. А все остальное не так уж сильно болит.
– Ты и так плохо спишь, – жалобно взглянула на него Ольга. – А тут еще я буду мешать…
– Наоборот, так будет лучше… Во всяком случае, я надеюсь на это. Проверим, насколько права несравненная Азиль. Кстати, с чего ты взяла, что я плохо сплю?
И угораздило его задать этот вопрос… Честная Ольга сочувственно похлопала глазками и очень тихо призналась:
– Так ведь слышно. Ты когда кричишь во сне, весь дом слышат. Элмар запретил к тебе заходить, вот никто и не прибегает.
«Элмар умница», – печально подумал Кантор. «А ты – болван», – добавил внутренний голос. Вступать с ним в спор не было желания.
– Пойдем наверх, – предложила Ольга.
– А ты останешься со мной?
– Останусь.
«Женщины… – мимоходом подумал Кантор, обнимая ее здоровой рукой. – Как с вами все-таки просто. Стоит лишь сделать так, чтобы вам стало нас жалко, и можно уговорить на что угодно».
Вставать на ноги без посторонней помощи было еще тяжело, для этого приходилось цепляться за какую-нибудь опору, в данном случае – за Ольгу. Затем еще с минуту стоять, крепко держась за ближайший предмет мебели или опять же за Ольгу и ждать, пока пройдет головокружение. А потом уже ковылять, опираясь о ее плечо, через гостиную и вверх по лестнице. С Элмаром было проще – тот в считанные секунды дотаскивал страдальца до постели. Но сегодня первого паладина еще не было, так что добираться до комнаты предстояло самостоятельно.
– А ужин? – напомнил Кантор, приступая к поэтапной процедуре переведения своего бренного тела в вертикальное положение.
– Тогда давай посидим в гостиной и дождемся Элмара, который должен вернуться.
Можно и так. Хотя какая разница – в гостиной сидеть или в библиотеке? Эти женщины…
Что ж… сначала встать… осторожно подняться на четвереньки, затем так же осторожно выпрямиться и уцепиться за кресло… потом опереться на здоровую ногу и встать… Проклятье, хоть бы не упасть… И как это у него так лихо получилось самостоятельно выползти на лестницу и запустить в Пассионарио палкой, да еще и попасть при этом? Со злости, не иначе…
От этих невеселых размышлений Кантора отвлек радостный взвизг Ольги. Он обернулся, подумав, что вернулся домой его величество Элмар, и тут же поспешно вцепился в кресло, поскольку от увиденного все поплыло перед глазами. У книжной полки стоял Шеллар III, такой же, как в пятницу, совсем как живой, только не в тунике, а в просторной белой рубашке без камзола.
– Нет-нет, – торопливо проговорил гость, предостерегающе вытягивая перед собой руки, поскольку Ольга по привычке собралась повиснуть у него на шее. – Только не обниматься.
– Ой… – сконфуженно остановилась Ольга и растерянно опустила руки, не зная, куда их девать. – Извините, я забыла… Еще болит?
– Не так, как вчера, но обниматься пока нежелательно, – улыбнулся король, дружески похлопал ее по плечу и обратил свой взор на Кантора. – А у тебя как дела? Мне рассказывали, ты уже самостоятельно бросаешься костылями? Да что ты на меня так смотришь, словно в первый раз видишь? Ну, снял я камзол, что тут такого?
– Сегодня понедельник… – неуверенно выговорил Кантор, из последних сил сжимая спинку кресла, чтобы как-то удержаться на подгибающихся ногах.
– Верно, понедельник, – согласился его величество. – Последний раз мы с тобой виделись в пятницу. Что с тобой? Тебе помочь?
– Не пятница… – простонал Кантор, чувствуя, что опора выскальзывает из непослушных пальцев, в глазах темнеет и становится совершенно непонятно, что происходит и что надо говорить.
– Дался тебе этот понедельник! – с досадой воскликнул король и, шагнув вперед, быстро подхватил его под локоть. – Ольга, куда его? Может, наверх отнести?
– На ковер положите, – посоветовала Ольга. – У него голова кружится, когда он встает.
– О, помню, – согласился король, аккуратно опуская Кантора на пол, – отвратительное ощущение. А почему он, в таком случае, не лежит в постели, а путешествует по дому?
24 
