28 
Он страшился и самого предложения, и того, что Павел узнает об этом! Но все же когда наступила ночь с 11 на 12 марта 1801 года и Павел Первый был убит заговорщиками, Александр испытал не радость, а чувство страха. Еще бы! Ведь он становился вне зависимости от своего желания главным пособником и цареубийства, и отцеубийства! Нерешительный, он не смог воспротивиться убийству отца, предпочтя, например, свергнуть его и отправить куда-нибудь в дальний монастырь по хорошей русской традиции. Напрасны утверждения тех, кто говорил о невозможности это сделать по причине угроз заговорщиков для жизни самого Александра! Тогда бы это было злодейское убийство двух императоров, что практически невозможно предположить в стране, где господствовало национальное монархическое самосознание. Солдаты и офицеры, принявшие участие в заговоре, никогда бы не пошли на убийство двух императоров, иначе они были бы растерзаны армией, да и народом тоже! Так что Александру стоило быть чуть понастойчивей. Но страх оказался сильнее и породил новый страх. Страх великой ответственности за содеянное заговорщиками. Будучи человеком просвещенным, интересующимся мистикой и тайными науками, новый царь хорошо знал, что убийство законного монарха может зловещим эхом прокатиться по судьбам всех последующих представителей династии.
Александр всегда помнил слова своей матери, Марии Федоровны, ставшей в одну ночь вдовствующей императрицей: «Поздравляю Вас, сын мой!» В зловещей иронии царь будто увидел всю невозвратность допущенного им страшного спектакля.
Быть может, потому Александр Павлович с таким рвением взялся показывать своим подданным, да и всей Европе тоже, какой он просвещенный и либеральный монарх, достойный преемник великой женщины, которая переписывалась с самим Вольтером! Он создал так называемый Негласный комитет для проведения либеральных реформ. В состав комитета вошли выдающиеся деятели тогдашней России. Это были Н. Н. Новосильцев, П. А. Строганов, А. А. Чарторыйский, В. П. Кочубей. Негласный комитет предоставил право купцам, мещанам и казенным поселянам покупать ненаселенные земли, принял указ о свободных землепашцах. И хотя таких свободных землепашцев на территории империи было всего три процента, все помнили слова государя о том, что «рабство будет отменено еще в мое царствие».
В 1803 году было введено новое положение об устройстве учебных заведений, открыты Харьковский и Казанский университеты, в Петербурге учрежден Педагогический институт.
С 1808 года ближайшим сановником императора стал М. М. Сперанский, которому царь поручил разработать общий проект государственных реформ.
Но особенности характера Александра были таковы, что его правая рука никогда не ведала того, что творит левая. А потому он, с одной стороны, создавал всякие комитеты и комиссии с красивыми названиями, а с другой – стремился не допустить реального осуществления своих же собственных проектов. И от либерального Сперанского царь тихо стал «откочевывать» к старому и верному соратнику своего отца Аракчееву. Тем более что еще в юности престолонаследник и «гатчинский капрал», как называли вслед за Павлом Аракчеева, обменялись рубашками в знак особого доверия. И уже много позже, на смертном одре, Аракчеев завещал похоронить его в рубашке Александра и сам умер, умиленно глядя на портрет обожаемого им монарха.
К тому же Аракчеев куда больше, чем Сперанский и прочие либералы, отражал истинный дух современной ему России. Не зря же рассказывали анекдот о том, что когда один молодой реформатор направлялся в кабинет Сперанского, его остановил Аракчеев и сказал: «Что, идете предлагать очередную красивую реформу господину Сперанскому? А осуществлять-то ее предстоит мне по-старинному! На Руси иначе нельзя». Вот Александр и предпочел иметь дело лучше с верным Аракчеевым, чем с малопредсказуемыми либералами. И следствием этого выбора стала неожиданная отставка Сперанского в 1812 году и высылка его из Петербурга.
Все царствование Александра, во всяком случае, его значительная часть прошла под знаком сплошных наполеоновских войн. Царь резко ушел от политики своего отца, направленной на сближение с Францией, и предпочел Англию. Тем более что именно британский посол в Петербурге активно поддерживал заговорщиков, убивших Павла. Таким образом, Британия превращалась в зловещего кармического союзника Александра. Царь становился участником всех антинаполеоновских коалиций, а значит, вместе с Австрией и Пруссией терпел одно поражение за другим. Самым впечатляющим из таких поражений стал разгром под Аустерлицем в 1805 году. А в 1807 году Наполеон и Александр заключили Тильзитский мир, и Наполеон отозвался об Александре как о выдающемся дипломате. Он сказал о нем: «Да, это настоящий византиец!» Александр, проявляя всю свою тонкость и изворотливость, тем не менее начал впадать в новый страх. Страх того, что Наполеону сколько ни уступай, он все равно этим не удовлетворится, а значит, рано или поздно этот «Робеспьер на коне», как иногда называли Корсиканца монархисты, доскачет и до рубежей России. А тогда либеральные игрушки царя сменятся общим бунтом и упразднением русской монархии вместе с ее феодальными институтами.
28 
