16 
Закрыв глаза, Виви перебрала в голове список имен. Имена по-прежнему не соединялись с лицами, которые она видела уже четыре раза. Где все началось? Какой-то из домов был первым, какой-то — последним. Преступник — одиночка ли, нет ли — наверняка знал, что делает. Он заходил в дома не наугад, не пытался проникнуть к маклерам и к слабоумной женщине. Оставил их в покое.
Виви открыла глаза, устремила взгляд в лобовое стекло. Все спланировано, подумала она. Наверняка. Но способен ли сумасшедший в самом деле подготовить такое деяние? Как-то не вяжется.
Вообще-то она считала, что безумец в состоянии действовать весьма рационально. Так подсказывал прежний опыт. Ей вспомнился фанатик, который несколько лет назад выхватил оружие в сёдерхамнском суде и, в частности, застрелил судью. Когда полиция позднее пришла в его дом среди леса, он, как выяснилось, разложил по всему жилищу взрывчатку. Безумец, но одержимый четким планом.
Она вылила в кружку остатки кофе из термоса. Мотив. Даже у душевнобольного должен быть мотив. Может, внутренние голоса велят ему убивать всех, кто попадется на пути. Но возможно ли, чтобы эти голоса направили его именно в Хешёваллен? Если да, то почему? Насколько велика в этой драме роль случайности?
Мысль об этом вернула ее к исходному пункту. В деревне убиты не все. Трех людей убийца пощадил, хотя при желании мог расправиться и с ними. Зато он убил мальчика, который, по-видимому, случайно гостил в обреченной деревне.
Мальчик может оказаться ключом, подумала она. Он нездешний. И все же убит. Двое, проживавшие здесь два десятка лет, оставлены в живых.
Она сообразила, что есть один вопрос, на какой ей требуется незамедлительный ответ. Эрик Худден что-то говорил. Память ей не изменяет? Как фамилия Юлии?
Дом Юлии был не заперт. Виви Сундберг вошла и прочитала бумагу, обнаруженную Эриком на кухонном столе. Искомый ответ заставил ее сердце забиться чаще. Она села, попробовала собраться с мыслями.
Вывод, к какому она пришла, казался неправдоподобным, однако мог быть правильным. Она набрала номер Эрика Худдена. Он отозвался сразу.
— Я на кухне у Юлии. Ну, у той, в купальном халате, что стояла посреди дороги. Приходи сюда.
— Иду.
Эрик Худден сел за стол напротив нее. Но тотчас вскочил, посмотрел на сиденье. Повел носом и пересел на другой стул. Виви удивленно смотрела на него.
— Моча, — объяснил он. — Старушенция, видимо, страдает недержанием. Что ты хотела сказать?
— Хочу поделиться с тобой одной идеей. Возможно, она странная, но, с другой стороны, логичная. Давай отключим телефоны, чтоб никто не мешал.
Оба выложили телефоны на стол. Прямо как оружие, подумалось Виви.
— Попробую суммировать то, что, вообще говоря, суммировать нельзя. Однако я угадываю в ночных происшествиях некую странную логику. Выслушай меня, а потом скажи свое мнение. Может, я полностью заблуждаюсь, может, что-то упустила.
Хлопнула входная дверь. На кухню вошел один из новоприбывших криминалистов:
— Где тут покойники?
— Не в этом доме.
Криминалист исчез.
— Речь о фамилиях, — начала Виви Сундберг. — Мы так и не знаем имени мальчика. Но если я права, он родственник семейства Андерссон, проживавшего и погибшего в том доме, где мы его нашли. Ключ ко всему случившемуся сегодня ночью — в именах, в родстве. Чуть не вся деревня звалась Андерссон, Андрен или Магнуссон. Но Юлия, живущая в этом доме, носит фамилию Хольмгрен. Так написано в бумаге социального ведомства. Юлия Хольмгрен. Она жива. Еще у нас есть Том и Нинни Ханссон. Они тоже живы-здоровы и опять-таки носят другую фамилию, не из числа тех трех. Отсюда можно сделать вывод…
— …что тот, кто это сделал, каким-то образом, по какой-то причине метил в людей с такими фамилиями, — докончил Эрик Худден.
— Сделай мысленно следующий шаг! Деревня маленькая. Подвижность обитателей невелика. Скорее всего, эти семьи роднились между собой. Я не говорю, что в брак вступали близкие родственники. Просто есть причины полагать, что речь идет не о трех семействах, а, скажем, о двух. А это может означать, что мы поняли, почему семья Ханссон и Юлия Хольмгрен остались в живых.
Виви Сундберг умолкла, ожидая, что скажет коллега. Она не считала Эрика особенно умным, но ценила его способность чутьем доискиваться до правильных выводов.
— Если так, то преступник очень хорошо знал этих людей. Кто же он?
16 
