Последние отзывы

  70  

— Потому что я сравниваю их всех с тобой, и они не выдерживают сравнения.

— Со мной? — улыбнулся он и погладил ее по волосам, затем по щеке. — Они такие же, как ты, их растили, как тебя, они знают то, что знаешь ты. Чего в них нет такого, что есть во мне?

— Что бы сделал любой из них, если бы обнаружил женщину в гробу на задах своей повозки?

Ангус рассмеялся. Она чувствовала, как ходит ходуном его грудь.

— Этого просто не могло бы случиться, потому что ни один из них не взялся бы везти повозку в Глазго.

— Об этом я и говорю, — сказала она. — Ангус, ты не понимаешь, что я тебя люблю.

— Не говори этого. — Он опустил руку. — Ты не знаешь, что говоришь.

— Все я знаю. И не говори, что я не знаю, что такое любовь. Люди рождаются с этим знанием. Даже те, кто никогда не любил, знают, когда в их жизни не хватает любви.

— Ты молода, ты…

— И ты молод. Послушать тебя, так можно подумать, что ты старик. Но ты молод, и вся жизнь у тебя впереди. Я хочу уехать с тобой. Я хочу разделить с тобой жизнь. Я хочу…

Он снял ее руки со своей шеи, и его лицо стало серьезным и печальным.

— Ты не знаешь, что говоришь. Ты влюблена в того, кого придумала. Но он — это не я. Ты воображаешь меня…

— Романтичным героем шотландских легенд? — закончила она.

Эдилин сжала руки в кулаки. Она только что сказала ему о любви, а он пытается ей доказать, что это не так.

— Ты думаешь, я вижу в тебе героя романа, какого-то положительного персонажа без недостатков?

— Я думаю…

Она не дала ему закончить.

— Я знаю, какой ты. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Ты невероятно упрям. Даже когда женщина, которая богата и недурна собой, предлагает тебе любовь, твое упрямство не позволяет взять то, что она предлагает. У тебя отвратительный характер, — продолжила она. — Ты злишься на что-нибудь, а срываешь свою злость на мне. Тебе нравится дразнить других, но когда дразнят тебя, твоя непомерная гордость восстает, и все твое тело делается твердым, как гранит, и лицо кричит: «Как ты посмела пошутить над самим вождем Мактернов?!»

— Если во мне столько недостатков, зачем я тебе?

— Вот! — кивнула она. — Посмотри на себя. Ты лезешь на стену, чтобы пробраться в мою спальню, ты ходишь вокруг меня кругами, доводишь до белого каления, но когда я говорю, что люблю тебя, ты отвечаешь, что я еще слишком маленькая, чтобы знать о том, что такое любовь. И после всего этого ты злишься на меня! Ты не просто невежа, ты тупица! Убирайся отсюда! Прыгай в окно! Поезжай в свою Виргинию и…

Она замолчала, потому что он сгреб ее в охапку и прижался губами к ее губам. Эдилин считала, что знает толк в поцелуях, поскольку на каникулах в гостях у подруг ей нравилось целоваться с молодыми людьми. Однако те робкие поцелуи не имели ничего общего с тем, что делал с ней сейчас Ангус.

Его поцелуй не был ни робким, ни нежным. В нем было отчаяние обреченности и страсть, страсть, копившаяся и не находившая выхода с того самого мига, как он увидел ее впервые во дворе старого замка. С тех пор как она выставила его на посмешище. Он едва не погиб от желания за те несколько недель, что они провели в одной каюте. Стоило ему лишь увидеть изгиб ее руки, когда она заправляла за ухо золотистую прядь, и с ним начинало твориться такое, что приходилось уходить из каюты на палубу, чтобы не наделать глупостей.

Когда она теснее прижалась к нему и стала податливой и мягкой, как тряпичная кукла, его язык обвился вокруг ее языка, она тихо застонала, и кровь ударила ему в голову.

Когда ноги под ней подкосились, он поднял Эдилин и понес на кровать. Он много раз видел ее в кровати, и всегда ему хотелось лечь рядом, обнять, прикоснуться к ней. Были ночи, когда он лежал в гамаке без сна и смотрел на нее.

Поцелуй стал глубже, а ее тело стало еще податливее, когда он лег рядом с ней. Она закинула ногу ему на бедро, и его рука скользнула под ее рубашку, вверх по обнаженной ноге, по бедру.

— Эдилин, — прошептал он, целуя ее шею, ее щеки, которые он так давно хотел поцеловать.

— Да, — шепнула она. — Делай со мной все, что хочешь.

Ангус застонал, и она еще теснее прижалась к нему.

— Люби меня, — прошептала она. — Пожалуйста. Я так долго тебя ждала.

— И я, — прошептал он, целуя ее обнажившееся плечо, с которого соскользнула рубашка.

Одна рука погрузилась в ее мягкие ароматные волосы, а другая была под рубашкой, гладила чудную нежную кожу.

  70