27 
— Вот будешь продолжать в том же духе, так и станешь моим пациентом! — опять взъярился он. — От тебя можно и инфаркт схлопотать!
— Разве уже нельзя просто заглянуть поздороваться?
— Так ты поздороваться хотел? Почему ж не зайти через основной вход, как нормальные люди ходят, чтобы я услышал звонок?
Хо поправил зеркальце на лбу. Молья поднял руку, загораживаясь от яркого света.
— Но задняя дверь ближе к парковке. Звонка ты за всем этим грохотом все равно бы не услышал. А кроме того, мы оба прекрасно знаем, что нормальным меня не назовешь.
— Музыка «Ю-2» — это вовсе не грохот. А с последним я соглашусь — нормальным тебя не назовешь.
Сев на табурет, Молья наклонился к накрытой голове трупа.
— Вообще-то тебе следует запирать заднюю дверь, Питер. В целях безопасности. Отсюда к тебе кто угодно может проникнуть. — И взяв в руки обоюдоострый скальпель, он для пущей выразительности ткнул им в Питера.
Хо взял в руки щипцы.
— Очень мило. Слава Богу, инструмент стерильный. — Он уронил орудие в металлический лоток. — Отныне я лично прослежу за тем, чтобы Бетти, уходя домой, запирала эту проклятую дверь.
— Уверен, что она одумается, — сказал Молья.
Бетти вечно забывала про эту дверь.
Молья приподнял материю, прикрывавшую голову трупа.
— Парень плохо выглядит, Пит. Думаю, что работать тебе с ним будет нелегко.
Хо опять прикрыл голову трупа.
— Побольше уважения к мертвым, Моль. И ты выглядел бы не лучше, размозжи тебе кто-нибудь башку из двенадцатикалиберной пушки.
— Несчастный случай на охоте?
— Нет, на кухне. Так, по крайней мере, утверждает жена и пока что упрямо отстаивает эту версию. Конечно, то, что произошло это в тот самый день, когда она выяснила, что муж гуляет с продавщицей бакалейного отдела «Уинн-Дикси», — чистое совпадение.
Моль склонил голову набок и поцокал языком.
— Ту-ту-ту! Связался с продавщицей! Как такое стерпеть!
— Бум-бум-бум! В общем, не бросай корок на пол. Пробросаешься. Потом локти кусать будешь. Говорят, она ворвалась в дом и уложила его прямо за ужином. — Хо ткнул пальцем в рубашку покойника. — Вот здесь был еще майонез, когда его доставили. — Он снял перчатки из латекса и вытер руки о резиновый фартук. — Спасибо тебе за сегодняшний трупик, приятель. Может быть, сумею тебе отплатить — заразить гепатитом или еще что.
Когда Молья переправил ему в то утро труп Джо Браника, Хо еще не было на месте.
— Что-нибудь не так?
— Что-нибудь не так? — передразнил его Хо. — Как я и сказал, потом локти кусать будешь. — Он прошел к белой фарфоровой раковине вымыть руки. — Трясут меня, а больше ничего. И не говори, что не знаешь, про что я толкую.
— Про Министерство юстиции?
— Не только оно трясет. Еще и семья. И репортеры. — Он вытер руки бумажным полотенцем, кинул его в мусорное ведро, сунув руки за спину, развязал тесемки фартука, повесил его на крюк двери и скрылся в кабинете. Спустя несколько секунд доносившаяся оттуда музыка замолкла, и он вышел с картонной папкой в руках, одетый в черную футболку, украшенную изображением солиста группы «Ю-2» Боно.
— Ручная доставка! — Он помахал в воздухе бумагой с грифом Министерства юстиции. Потом сдвинул на переносицу очки с диоптриями: — Браник Джо. Надлежит отправить без медицинского освидетельствования экспертом. То есть без меня. И так далее, и тому подобное. — Он захлопнул папку и взглянул на Молью поверх очков. — То есть вскрытия не производить. То есть я отправляюсь домой, чтобы смотреть, как будет подавать Джейсон.
— Что, сегодня игра?
— Мэгги просила тебе напомнить. Почему бы тебе, собственно, не обзавестись расписанием?
— Думаешь, это самоубийство? — спросил Молья.
— Не знаю. Я и близко к трупу не подходил. А теперь и надобности нет.
— Но он еще здесь?
Хо равнодушно ткнул пальцами в сторону холодильного шкафа из нержавейки со множеством отделений.
— В ящике. Они утром первое, что сделают, за ним прибегут. Бумаги в порядке.
Он прошел к столу под полками, уставленными толстыми книгами по патологии, анатомии, токсикологии и судебной медицине.
— Если ты знал, что тебя от дела отстраняют, зачем было заниматься документацией?
— Я и не собирался, но позвонила его сестра из Бостона. Говорила, как юрист самого высшего ранга, в приказном тоне. Сказала, что ей нужно знать точную причину смерти. Настроена была самым серьезным образом. Ну, и я стал строчить писанину. Потом мне позвонил мистер Джонс и велел дело свернуть. А потом и бумага пришла. Думаю, что и ты не избежал подобной участи, так как тоже значишься в списке тех, на кого ему следовало излить теплоту и доброжелательность.
27 
