64 
– Дальше куда? – обернулся он к пассажиру.
– Если вы не очень спешите, позвольте мне немного подумать.
– О, мне-то спешить некуда! Счетчик работает... Глядите-ка! Похоже, ваши знакомые собрались тут поселиться? Багаж прибыл, а?
Действительно, ворота особняка вновь распахнулись, на сей раз перед тем самым фургоном, к которому на вокзале направились нагруженные сундуками и чемоданами носильщики и «громилы» под предводительством великана Богдана. Это зрелище погрузило Морозини в глубокую задумчивость.
Верный своим привычкам, он, приезжая в Париж, неизменно останавливался в «Ритце»: его привлекали многочисленные возможности приятного времяпрепровождения, комфорт отеля, а также близость к Вандомской площади, где находился магазин его друга, антиквара Жиля Вобрена. Однако сегодня князь без колебаний предпочел бы третьеразрядную гостиницу, если бы таковая имелась напротив дома, в котором скрылись его сапфир и прекрасная Анелька. В крайнем случае его устроил бы и фургончик дорожных рабочих: мысль о том, чтобы удалиться от этого места, ставшего столь притягательным, была ему невыносима. Даже расположенный в двух шагах отель «Рояль-Монсо» казался слишком далеким.
Идеальным вариантом было бы, конечно, явиться со своим нехитрым багажом в дом старой маркизы, но близился к концу апрель, а г-жа де Соммьер своим привычкам тоже не изменяла: вот уже много лет она закрывала свой парижский особняк 15-го числа этого месяца, не раньше и не позже, и отправлялась, как она говорила, «нaвeдаться в замки». Визитам в имения своих родных знатная дама посвящала весну и лето, затем вознаграждала себя недолгим пребыванием в Виши, осенью же наступал черед поездок за границу: непременно Венеция, Рим, Вена, иногда Лондон или Монтре.
Поскольку маркиза приходилась ему родственницей, Альдо уже решил было позвонить к привратнику и попросить гостеприимства – пусть даже придется расположиться среди зачехленных кресел, – как вдруг тишину улицы нарушила чья-то твердая поступь. Шаги приближались и замерли между машиной и калиткой дома маркизы. Подошедший наклонился, чтобы разглядеть пассажира такси. В тот же миг Альдо чуть не вскрикнул от радости: из-за стекла на него смотрело лицо Мари-Анжелины дю План-Крепен, глуповатой перезрелой девицы, состоявшей у г-жи де Соммьер в чтицах, компаньонках и на побегушках. Если она здесь, значит, и старая маркиза где-то поблизости.
Попросив шофера еще немного подождать, Альдо пулей вылетел из машины и устремился к даме с выражением такого восторга на лице, с каким, наверно, рыцарь Галахад спешил к Святому Граалю.
– Вы здесь? Боже, какой неожиданный подарок судьбы!
В наступающих сумерках она не сразу узнала его и отпрянула к дверям, несколько раз перекрестившись.
– Но, сударь... Что вы себе позволяете?..
По счастью, на улице как раз появился фонарщик, и света прибавилось. В мгновение ока разъяренная старая дева превратилась в нежно воркующую голубицу.
– Иисусе!.. Князь Альдо! – воскликнула она, и нотки экстаза зазвучали в ее голосе. – Глазам своим не верю! Вот это сюрприз! Как же будет счастлива наша дорогая маркиза!
– Разве она еще здесь? Я был уверен, что она отправилась в свое ежегодное турне...
– Боюсь, что на сей раз это будет затруднительно: наша дорогая госпожа так неудачно оступилась в ванной, что сломала три ребра. Ей предписано воздержаться от путешествий... и настроения ей это не улучшило.
– Если так, мне, наверно, не стоит сейчас обременять ее своим визитом? Ей, должно быть, необходим полный покой...
Первые капли упали на мостовую. Мадемуазель Анжелина подняла руку без перчатки ладонью вверх и, удостоверившись, что действительно пошел дождь, раскрыла большой островерхий зонт, который предусмотрительно носила с собой.
– Именно это говорит ее врач, но сама она так не считает. Ваш приезд обрадует ее несказанно. Она, видите ли, просто умирает от скуки.
– Правда? Так вы думаете, она согласится приютить меня на несколько дней? Я только что приехал из Польши. Не успел дать телеграмму в отель, где я обычно останавливаюсь, и в нем не оказалось мест, а пробовать другой у меня нет , особого желания.
– Хвала Пресвятой Деве, да госпожа с ума сойдет от радости! Мы устроим праздник... Вы явитесь к ней словно долгожданный солнечный луч, клянусь вам! Входите же, входите!
Задыхаясь от восторга, Мари-Анжелина лихорадочно рылась в своем ридикюле в поисках ключа и, поглощенная этими непростыми манипуляциями, не удержала зонт, который Морозини едва успел подхватить на лету. Она же, отчаявшись обнаружить искомое, принялась неистово трясти дверной колокольчик.
64 
