очень нудно 
60 
– Что вы думаете о моем отце?
– Вы ставите меня в затруднительное положение. Что могу я думать о человеке, которого встретил впервые? У него важный вид, безупречные манеры, он чрезвычайно учтив. К тому же умен, образован... очень хорошо разбирается в международной политике. Может быть, не очень легок в общении? – добавил Альдо, вспомнив каменное лицо и холодный взгляд графа, сверкающий из-под монокля, а также надменное поведение, роднившее его скорее с прусским офицером, нежели с польскими дворянами, природная элегантность которых зачастую отдавала романтизмом.
– Это слабо сказано. Он страшный человек, с ним лучше не вступать в борьбу. Если бы я последовала за Ладиславом, он нашел бы нас и... я больше никогда не увидела бы того, кого люблю. По крайней мере, в этой жизни...
– Вы хотите сказать, что он убил бы его?
– Не колеблясь... и меня тоже, если бы убедился, что я больше не девственница!..
– Он бы вас... ваш родной отец? – воскликнул ошарашенный Альдо. – Неужели он не любит вас?
– Любит. По-своему. Он гордится мной, потому что я очень красива, и считает, что я – лучший способ восстановить состояние, которое уже не то, что прежде. Зачем, по-вашему, мы едем в Париж?
– Помимо посещения японской выставки, не имею представления.
– Выдавать меня замуж. Я больше не вернусь в Польшу... по крайней мере, под именем Анельки Солманской. Мне придется выйти замуж за самого богатого человека в Европе. Теперь вы понимаете, почему я хотела умереть... и по-прежнему хочу этого?
– Ну вот мы и вернулись к исходной точке! – вздохнул Морозини. – Вы предпочитаете упорствовать в своем безрассудстве? Впереди у вас целая жизнь, и она может быть такой же красивой, как вы сами. Возможно, не сейчас, но позднее!
– Во всяком случае, не в нынешних обстоятельствах.
– Вы в этом убеждены, потому что ваша душа и сердце полны любви к одному Ладиславу, но уверены ли вы, что никогда не полюбите человека, за которого вас выдают?
– На этот вопрос я не могу ответить, поскольку незнакома с ним.
– Но он, безусловно, знает вас так или иначе и, должно быть, желает сделать вас счастливой?
– Не думаю, что он видел меня где-то, помимо фотографии. Я его интересую потому, что в качестве приданого приношу ему семейную драгоценность, о которой он давно мечтает. Тем не менее я ему, кажется, нравлюсь...
– Что это еще за история? – вздохнул оторопевший Морозини. – Такую девушку берут в жены из-за приданого? Не могу поверить, что вас осмелились предложить в качестве... премии покупателю? Это было бы чудовищно.
Став вдруг абсолютно спокойной, Анелька погрузила свой лучистый взгляд в глаза собеседника и допила коньяк. На ее губах заиграла презрительная улыбка.
– И все же так оно и есть. Этот... финансист предлагал огромную цену за драгоценность; но мой отец сказал ему, что вещь ему не принадлежит и по завещанию моей матери я ни в коем случае не должна с ней расставаться. Решение пришло само собой, он сказал: «Я женюсь» – и женится на мне. Что поделаешь, он, видно, страстный коллекционер. Вы не знаете, что это за болезнь... а в том, что так оно и есть, нет никаких сомнений.
– Я могу это понять, потому что страдаю тем же недугом... но не до такой же степени! И ваш отец согласился?
– Разумеется! Он зарится на богатство моего будущего супруга, а по брачному контракту значительная его часть перепадет мне... не считая наследства: этот человек намного старше меня. Ему... чуть ли не столько лет, сколько вам! Может быть, даже больше: я думаю, лет пятьдесят...
– Оставьте в покое мой возраст! – пробурчал Морозини; его не столько раздосадовало, сколько развеселило ее замечание. Очевидно, в глазах этой девчушки человек с чуть посеребренными висками выглядел патриархом. – И что вы намерены теперь предпринять? Броситься в Сену, когда приедете в Париж? Или под колеса поезда в метро?
– Какой ужас!
– Вы находите? А что, по-вашему, произошло бы, если бы вам удалось открыть дверцу вагона? Результат оказался бы точно таким же: вас могло затянуть под колеса... или вы стали бы калекой! Самоубийство – это искусство, моя дорогая, если после него хочется выглядеть терпимо...
– Замолчите!..
Она так побледнела, что Морозини подумал, не позвать ли ему проводника, чтобы заказать новую порцию алкоголя, но Анелька не оставила ему времени сделать это.
– Не могли бы вы помочь мне? – вдруг спросила она. – Дважды вы помешали осуществить мое намерение, отсюда я делаю вывод, что не совсем безразлична вам. В таком случае, вы, должно быть, готовы прийти мне на помощь?
60 
