очень нудно 
49 
— И чего вы с такими церемонитесь? — спросила я, когда мы спускались по лестнице. — Сейчас не прежние времена. Если не платит за квартиру, выселяйте без лишних разговоров. А то ходите, упрашиваете… Вы бы его еще в стенгазете прописали. Смешно, честное слово!
Женщина вздохнула:
— Вам-то смешно, а мне плакать хочется. Я диспетчером в домоуправлении работаю, мне квартиру должны дать. Если этого алконавта сейчас выселят, мне его квартира достанется. Вы видели, в каком она состоянии? А подъезд? Здесь одна шваль обитает: пьяницы, наркоманы, бывшие уголовники, у них бомжи постоянно ночуют. Вот и приходится ходить сюда, грозить, требовать, умолять…
— Да, но я так понимаю, что Луковкин все равно не платит?
Дама остановилась, наклонилась ко мне и доверительно зашептала:
— Мне осталось совсем немного продержаться. На соседней улице живет одна одинокая старуха. Квартира у нее муниципальная, после смерти должна отойти государству. Старуха совсем плоха, уже почти ослепла и оглохла. Быстрей бы уж представилась! Тогда я вселюсь в квартирушечку. А там респектабельные соседи, и жилплощадь на целых восемь метров больше!
Я смотрела на нее во все глаза. Мерзость какая! Женщина, очевидно, приняла мой взгляд за выражение восхищения и хвастливо добавила:
— Я ее навещаю, старуху эту, приношу продукты. Говорю, что я, мол, из собеса, что продуктовые наборы ей положены по закону как ветерану труда. Покупаю все самое жирное, где побольше холестерина: сливочное масло, печень трески, шоколадные конфеты… А у нее сахарный диабет, ей все это нельзя. Но кто же откажется от халявы? Вы, например, разве отказались бы? Вот и старуха уплетает за обе щеки, еще и благодарит. Мне эти продукты, конечно, влетают в копеечку, но будущая квартира окупит все расходы.
Я едва удержалась, чтобы не плюнуть в ее гнусную физиономию. Диспетчерша наконец-то сообразила, что сболтнула лишнее, чопорно поджала губы и, отпихнув меня крутым бедром, потопала вниз по лестнице.
Граждане, приватизируйте свои квартиры! Пусть лучше жилплощадь достанется бывшему мужу, нелюбимому племяннику или приюту для бездомных собак — но только не родимому государству! Оно и так немало на нас нажилось, поверьте! Недаром же умные люди утверждают: сколько у государства ни воруй, своего все равно не вернешь.
Глава 19
Магазин с «голыми бабами», как выразился гражданин Луковкин, я нашла сразу, едва свернула из переулка на Арбат. Бутик назывался «Фемина», так что маргинал ошибся всего на одну букву. Правда, манекены в витрине стояли вовсе не голые, а в дорогом и изящном белье. На некоторых искусственных женщинах были надеты кокетливые шляпки, стоимость которых зашкаливала за пять сотен долларов, или сапожки по такой же цене.
Я толкнула стеклянную дверь и вошла в бутик. Ко мне тут же кинулась темноволосая продавщица, но особой надежды в ее взгляде не было. Это только в западных странах миллионеры стараются не выделяться из толпы и носят простые джинсы со свитером. У нас же по одежде человека можно с легкостью определить его социальный статус. Жена олигарха щеголяет в курточке из стриженой норки, секретарша носит лисий полушубок, подаренный шефом, а деловая женщина покупает себе изящное кожаное пальто цвета кофе с молоком. Ну а такие нищие журналистки, как я, довольствуются дешевеньким шерстяным пальтецом отечественного производства. Бывают, конечно, исключения. Случается, что и простые служащие обзаводятся дорогими обновками, но чтобы наоборот — никогда. Так что у продавщицы никаких иллюзий на мой счет не возникло. Тем не менее девушка нацепила на лицо казенную улыбку и поинтересовалась:
— Чем вам помочь?
— Деньгами, если можно.
У продавщицы глаза на лоб полезли. А какой еще ответ она ожидала на свой идиотский вопрос? Видимо, чувство юмора у девицы напрочь отсутствовало, потому что улыбка сползла с ее лица, а в глазах застыло тревожное выражение. Опасаясь, как бы она не решила, что это ограбление, и не позвала на помощь охрану, я поспешно сказала:
— Я ищу Михаила Бартенева. Он у вас работает?
— Да, — ответила продавщица, — пройдите в меховой отдел, это направо.
Я последовала ее совету и через секунду очутилась в раю. На плечиках висели манто всевозможной расцветки и пушистости. Я не смогла удержаться от искушения и принялась гладить мягкий мех. Хорошо, что продавец был занят другой покупательницей, иначе бы мне пришлось примерить парочку шуб. Случился бы конфуз. Насколько я вижу, все шубки сшиты на худосочных особ, страдающих дистрофией. И почему только в дорогих бутиках продается одежда исключительно детского размера? Интересно: полные женщины на самом деле не заходят в роскошные магазины или администрация таким способом проводит своеобразный отсев тучных покупательниц?
49 
