136 
На следующий день после битвы при Вейкфилде мы обнаружили, что все заняты своими делами, а мы никому не нужны. Князь Харихара по-прежнему хотел добраться до Манчестерского леса, до которого оставалось всего пятьдесят миль в юго-западном направлении, однако с гибелью армии Йорка мы лишились защиты, а без вооруженной охраны ни один благоразумный путешественник не отважился бы проникнуть в те места, где господствовали разбойники. Королева тем временем вернулась на северо-восток, чтобы позаимствовать у шотландской королевы дополнительные войска, и, похоже, не собиралась в ближайшее время двигаться на юг или на север. Князь Харихара полагал, что так близко к своей цели мы уже никогда не окажемся, и приказал мне найти проводника, который помог бы нам преодолеть последний отрезок пути.
Брат Питер обнаружил возле собора маленький францисканский монастырь. Аббат указал нам дом сапожника, связанного с братьями Свободного Духа еще более прочными узами, нежели сами францисканцы. Этот достойный человек отложил в сторону дратву и иголки, кожу, молоток и другие орудия своего ремесла и охотно согласился проводить нас. Он сказал, что ему это весьма кстати, потому что в эту пору года, когда дни коротки и на свечи уходит много денег, он работает себе в убыток. Конечно, золотые монеты, предложенные ему князем, тоже сыграли свою роль. Мы весьма приободрились и поверили в успех своего предприятия, когда сапожник, присмотревшись к нашим смуглым лицам, припомнил, что несколько лет назад он слыхал о таком же темнокожем брате, обитавшем вместе с другими в Манчестерском лесу и вызывавшем немалое любопытство у окрестных жителей.
— Когда же это было?
— Три или четыре года назад, а то и больше. Сапожника звали Эдвин. Он был весел и бодр, но жил в одиночестве, отличался умеренностью и трезвостью, прилежанием и бережливостью. Его отец, каменщик-подмастерье, участвовавший в реконструкции собора (ремонт и посейчас, спустя более двадцати лет, так и не был завершен), погиб почти сразу после свадьбы, свалившись с большой высоты, оттого что подломились деревянные леса. Дядька Эдвина по матери, сапожник, взял племянника к себе в ученики. Эдвин не женился, был очень привязан к своей вдовой матери, и притом еще самоучкой освоил искусство чтения и штудировал Евангелие в переводе Уиклифа — этот перевод подпольно копировали и распространяли вейкфилдские ткачи, чинившие у Эдвина обувь.
Я вновь — не в первый, и не в последний раз — ощутил какую-то близость к этому постороннему, в сущности, человеку, какую-то связь с ним и поделился этим чувством с братом Питером.
— Я называю таких людей Джонсонами, — откликнулся он.
— Что это значит?
— Это очень распространенное имя, оно никак не выделяет своего владельца, но мне слышится в нем жизненная стойкость, независимость и приятная заурядность. Не все Джонсоны братья или сестры Свободного Духа, но многие из них склоняются к этому учению. Они не уважают ни светские, ни духовные власти, но держат свои убеждения в тайне и просто живут своей жизнью.
Питер задумался ненадолго и продолжал:
— Джонсон не лезет в чужие дела, но, если тебе понадобится помощь, он непременно откликнется. Он не будет безучастно смотреть, как тонет какой-нибудь бедняга или задыхается под рухнувшим на него деревом или куском стены. Джонсоны знают, что добро находится в постоянной борьбе со злом и исход этой борьбы неясен, но они знают также, что борьба не будет тянутся вечно, ведь рано или поздно одна сторона возьмет верх весь вопрос в том, на чьей ты стороне.
Последняя часть нашего путешествия оказалась довольно трудной. Нам пришлось перейти через невысокую гряду гор — Пеннины. Год только начался, стояла влажная и морозная погода, дни были еще короткими, а ночи невыносимо длинными. Промокшие, озябшие, мы спустились наконец по западному склону гор и попали под очередной ливень. С трудом мы добрались до маленького города Манчестера. Я ничего не могу рассказать об этом месте; знаю только, что именно там я ощутил первый приступ той болезни, что скрючивает и выворачивает мои суставы. Я трясся в уголке таверны, где мы остановились на ночь, а Питер и Эдвин спорили о том, где лучше играют в футбол — к востоку или к западу от Пеннин. Эта беседа казалась мне на редкость бессодержательной для двух умных людей, из которых один к тому же получил блестящее образование, но я чересчур плохо себя чувствовал и все равно не принимал участия в разговоре.
136 
