очень нудно 
37 
— Разумеется. Без проблем.
Седовласый бизнесмен, отметив приятельскую интонацию обмена репликами, видимо, принял меня за одного из сотрудников полиции, потому что, стоило Бергу отойти, кашлянул и обратился ко мне:
— Это поможет?
— Что именно?
— Этот… медиум, который только что приехал.
Хочет поговорить? Пожалуйста. Но не под внимательно-настороженным взглядом молодого и рьяного Дитера.
— Если вас не затруднит, давайте, пройдем в коридор: здесь стало совсем душно.
— О, конечно, как скажете!
Точно, записал меня в полицейские. И ведь ни тени сомнения не испытывает… Смешно и грустно одновременно. Самые страшные государственные и личные тайны именно таким образом и становятся достоянием общественности: из-за простейшей человеческой ошибки, основанной на доверии. Правда, что бы мы делали, если бы разучились доверять? Скорее всего, вымерли бы в считанные месяцы, потому что спасти свою собственную жизнь в большинстве случаев можно, лишь вручив ее целиком и полностью другому человеку.
— Простите за малоприятный вопрос, кем вы приходились покойной?
Герр Краус нервно сглотнул:
— Начальником. Консалтинговая фирма «Краус и партнеры», кстати, весьма известная в определенных кругах. Не слышали?
И слава господу, что не слышал. Делать мне нечего, как изучать биржевые новости и толстенные аналитические издания для воротил финансовых рынков!
— К сожалению, нет. Профиль моей работы не слишком соотносится с…
— Да, конечно. Извините.
А вот извиняется он неискренне: заученно и равнодушно. Хорошо еще, без выраженного чувства превосходства, иначе это было бы уже обидным.
— Еще один вопрос, скорее, из личного любопытства, а не по делу… Вы подали заявку на сьюпа. Почему?
— Потому что я хочу знать причину смерти. Это вызывает у вас удивление?
О да. Вызывает, и немалое. Обычно к услугам членов Коллегии медиумов прибегают редко.
Во-первых, цена за участие сьюпа в расследовании довольно высока, и оплатить подобную роскошь в состоянии далеко не каждый. Иногда, если преступление или происшествие имеет федеральное значение, финансовое обеспечение поступает непосредственно из бюджетных фондов полицейского управления, кроме того, каждый гражданин Ройменбурга имеет право вызвать сьюпа за счет городской казны, но во всех прочих случаях платит частное лицо. Если оно кровно заинтересовано в результатах следствия, но тут вступает в игру коварное «во-вторых».
Сьюп не делает различий между личным и общественным, когда работает. Хотите узнать, о чем думал покойный перед смертью? Пожалуйста. Но будьте готовы к тому, что на свет божий могут быть вытащены сведения, которые вы предпочли бы видеть навечно похороненными в небытии. И как правило, больше всего людей пугает именно «человеческая» составляющая чужих мыслей. Пусть коммерческая тайна перестанет быть таковой, но не приведи Господь, сослуживцы узнают, что, скажем, умершая секретарша во время оргий в кабинете ласково называла директора «любимым плешивым ковриком»… Мы стесняемся самих себя. Стыдимся. Даже боимся. И этот страх, родившийся задолго до нас, неистребим, однако вполне преодолеваем. В определенных случаях.
Герр Краус, судя по его поступку, либо набрался смелости, либо… Искренне горюет о погибшей женщине. Впрочем, и тот, и другой вариант заслуживают уважения. Но если верно второе предположение, то копать нужно в направлении чувств, а не разума.
— Какую должность занимала фроляйн Нейман в вашей фирме? Была младшим партнером?
— Это имеет значение? Почему вы спрашиваете?
— Потому что хочу понять, устраивали ли ее условия работы, заработная плата и прочие будничные, но важные для счастливой жизни вещи. Итак?
На лицо коротышки снова вернулся нервный румянец:
— Мы — солидная фирма, и у наших сотрудников, а тем более, партнеров, нет причин жаловаться.
— То есть, фроляйн Нейман была всем довольна?
— Лично я не слышал, чтобы она каким-то образом выказывала свое недовольство условиями работы и всем прочим.
Осторожничает. После рекламного выпада о солидности фирмы последовал резкий уход на заранее подготовленные позиции. Впрочем, коротышка действует правильно.
— А другие сотрудники? Возможно, с ними покойная была несколько более откровенна?
«Другие? Причем тут другие? Она никогда ничего от меня не скрывала! Она просто не могла! Ведь мы были друг другу ближе, чем отец и дочь, и если бы хоть что-то случилось…»
37 
