очень нудно 
49 
И все-таки время от времени он меня настигал, например, в туалете во время семейных торжеств. Не боялся ни чуточки, после стольких лет ощущал себя в полной безопасности, а уж после порции виски — тем более.
Когда он умер, я плакал и ненавидел себя за это. Теперь я отвлекаюсь с помощью своих идиотских шуток. Зато по ночам мне не до веселья.
— Все это ужасно, — заметил Тойер. — Но при чем тут Фредерсен?
Зенф схватился за голову:
— Как он смотрел, какое у него было лицо, когда он говорил про Анатолия! Эта похоть, выдаваемая за сочувствие… Разве вы не видели?
— Что за наживка, о которой ты говорил? — спросил Тойер.
— Минуту, — запротестовала Ильдирим. — Опять расследование? Вам тут что — штаб операции? Нет уж! Господин Зенф, то, что с вами произошло, — это ужасно, не спорю. Но вы тоже используете ребенка! Если вы тут забрасываете наживку и думаете заставить понервничать какого-то там педофила и убийцу, то навлекаете опасность на нас. Вам на это, очевидно, наплевать? Или я ошибаюсь?
— Сожалею, фрау Ильдирим, я как-то не подумал об этом, я…
Открылась дверь, в комнату вошла Бабетта, пошатываясь от слабости:
— Во всем доме воняет дымом. А орете вы так, что все соседи слышат…
— Ты абсолютно права. — Ильдирим обняла воспитанницу за плечи. — Сейчас все прекратится. Господа уходят. Все. Я оплачиваю этот дом, и он целиком принадлежит мне.
— Да, действительно, — смущенно согласился Хафнер. — Но пиво я заберу с собой, вам оставлю немножко — на остаток вечера и на завтрашнее утро.
— Весьма признательна, — буркнула Ильдирим.
Бабетта подошла к столу:
— А это что такое? — Она показала на копию уголовного дела.
Тойер, постепенно осознавая, что его вышвыривают из дома на глазах его сотрудников, схватил бумаги:
— Это всякое дерьмо. Дерьмовые акты дерьмовых полицейских. — Он в ярости швырнул бумаги, и листки разлетелись по комнате. — Они не были сброшюрованы… — удивленно пролепетал он.
— Как видно, нет, — ледяным тоном согласилась Ильдирим. — Собирай теперь. Кретин. У меня уже иссякает запас ругательств.
Тойер не запомнил названия пивной.
Он невесело пил теплое и сладкое калифорнийское вино, которое в карте значилось как «сухое».
Зенф уставился в свой кофе.
— Что все-таки за наживка? — поднял на него глаза Тойер.
— А!.. — отмахнулся Зенф.
— Выкладывай, иначе я сейчас тут все разнесу к… — взорвался Хафнер, который только что выглядел совершенно спокойным.
— Я, не представившись, позвонил Фредерсену, сообщил ему о приезде полицейских из Гейдельберга и посоветовал во всем сознаться. Я думал, он совершит какую-нибудь ошибку, пусть даже проявит любопытство, пройдет мимо, ну хоть что-нибудь… Ничего… Никакой реакции.
— Зенф, скажи, на что ты, собственно, надеялся? — Тойер уже не злился на толстяка — он был просто убит. — У нас нет ни улик, ни свидетелей… Он все равно не явится к нам с повинной. На что ты рассчитывал? — Он незаметно выплеснул вино под стол.
Зенф беспомощно развел руками:
— Я хотел его помучить, загнать в угол, напугать. А вышло так, что скорее я…
— Вот что, при Ильдирим я не стал об этом говорить, — перебил его Лейдиг. — У тебя с собой оружие.
— Вы неплохо поработали в моем номере.
— А вдруг ты ошибаешься? — осторожно спросил Тойер.
— Я не ошибаюсь. Более того, — решительно заявил Зенф, — я не исключаю того, что мне придется его убить.
Тойер махнул официанту и заказал пиво:
— Согласен, что с матерью Анатолия здешние полицейские побеседовали чисто формально. Вполне может быть, что ты недалек от истины. Но все-таки: что нам делать дальше? Слишком мало фактов, чтобы предпринять серьезные шаги, и слишком много, чтобы похерить это дело.
Уже далеко за полночь Хафнер вступил в трудные переговоры с хозяином заведения, по какой цене тот отпустит ему двенадцать бутылок темного «Дукштейнера».
— Ты и так привез из дома море пива, — воскликнул Лейдиг. — Я спать хочу!
— Да, awwer des langt net![10] Слушай, ты, император селедки, — обратился он вновь к хозяину, — я могу купить спиртное и в ночной аптеке, дороже не будет.
Уставший до предела хозяин хотел только одного — чтобы они ушли. Он даже принес городскую лицензию, доказывая, что уже несколько часов не имеет права обслуживать господ, не важно, полицейские они или нет.
49 
