очень нудно 
162 
– Я догадываюсь.
– Неужели? – холодно-едкое сомнение.
– Кое-что о себе я уже узнал, dou. И это – еще одна причина Уйти. И вы все должны быть рады моему Уходу.
– Почему это?
– Я могу принести очень много вреда миру.
– Самый большой вред ты приносишь нам!
– Вам? Вы просто боитесь рожать детей! А мир… Мир может погибнуть!
– Какое тебе дело до мира? Подумай лучше, на что ты обрекаешь всех женщин Домов! На вечный страх перед супружеским долгом?
– Значит, я должен печься об утолении вашей похоти? Ну, уж нет! Не дождетесь! Избегали зачатия, так и впредь занимайтесь тем же самым! А я… Я умываю руки!
– Как только Главы примут решение… – тетушка почти шипит. Если, конечно, можно шипеть и кричать одновременно.
– А мне плевать! Решение мало принять: его еще нужно выполнить! Посмотрим, как вам это удастся!
– Посмотрим! А пока… Пока за тобой будут присматривать!
– Глазки-то протерли, чтобы смотрелось лучше?
– Не беспокойтесь, юноша, уж что-что, а зрение у них хорошее!
– Безмерно рад! Доедайте варенье и убирайтесь в свою нору!
– Непременно так и поступлю! У меня хотя бы есть нора, а чем обладаете Вы?
Последнее слово осталось за Тилирит. Что можно было ответить? Да ничего. Потому что у меня ничего и нет.
Я выскочил в коридор, первый раз в жизни жалея, что кухня не оборудована дверью. Уж хлопнул бы от души! Так, что тарелки бы с полок посыпались! Фрэлл! Ах, какие милые у меня родственнички! А добрые какие и внимательные! Я бы даже сказал, безмерно сострадающие чужому горю! Сволочи…
– Куда направляетесь?
Прямо передо мной возникла незнакомая фигура. То есть, не то, чтобы возникла: просто переместилась от стены к середине коридора, но само движение было не просто плавным, а почти размазанным по воздуху, и вызвало у меня легкий приступ тошноты. А это значит, что задействована пространственная магия.
Костяк плотный, но мяса на нем мало. Рост – выше моего на полголовы. Лицо… невыразительное, но при этом невероятно подвижное: кажется, что черты лица перетекают с места на место. Волосы черные и длинные, но очень странно себя ведут: не колышутся, как это обычно бывает, а плотно прилегают к голове и столь же плотно, словно приклеенные, змейками прядей сбегают по плечам на спину и на грудь. Такое впечатление, что даже во время бега они не будут способны развиваться по воздуху.
Одежда… Присутствует, вот и все, что можно о ней сказать, потому что черная кожа облегает фигуру чрезмерно плотно, пугающе обрисовывая каждую мышцу.
Неприятный тип. Я бы с таким наедине предпочел не оставаться. И что ему от меня надо? Ах да, он спросил, куда я направляюсь!
– Не Ваше дело.
– Увы, уже наше, – раздался еще один голос. Сзади.
Медленно оборачиваюсь и ловлю себя на неосознанном желании протереть глаза, как мне советовала Тилирит.
Все мои ощущения взвыли от ярости. Они… одинаковые. Это даже хуже, чем близнецы. Это – одно и то же.
– Кто вы такие?
– Нас зовут, – откликнулся первый.
– Мы приходим, – подытожил второй.
Или вторая? Определенно, грудь похожа на женскую. Да и все остальное.
Снова перевожу взгляд на того, кто преградил мне дорогу, и… Чувствую, что начинаю сходить с ума. Выпуклости под кожей костюма, скажем так, поменяли места своего расположения.
– Вы девочки или мальчики? – задаю самый важный на данный момент вопрос.
Ответом мне служит дружное и мерзкое хихиканье.
Обхожу искренне веселящееся препятствие. Только шутников, меняющих пол, как и когда вздумается, мне и не хватало!
– Так куда направляетесь? – не отстает первый, снова заглядывая мне в глаза. О, простите: теперь уже – первая. Только, боюсь, ненадолго.
– Я уже ответил.
– Про дело, которое «не наше»? – уточняет вторая. А может быть, второй – мне уже все равно. Пусть будут хоть среднего рода!
– Именно.
– Покорнейше просим прощения: не захватили верительные грамоты… А слова веса не имеют, не так ли?
– Имеют. Но в разных устах разный.
– А ведь он прав, – замечает тот (та?), что справа от меня.
– А это так сложно – быть правым, – поддакивает левое чудо.
– Невыносимо сложно.
– Невыносимо больно.
– Очень ответственно.
– И очень грустно.
Фразы, эхом отдающиеся в ушах, кажутся мне очень знакомыми. Нет, не содержанием. Настроением и способом исполнения. Совсем недавно я уже был участником точно такого же странного и утомительного разговора… Точно! Каменные изваяния на лестнице, которые не позволили мне потрогать свои хвосты. Но эти-то – вполне себе живые!
162 
