очень нудно 
28 
Жив был парень или уже мертв от потери крови, похоже, не волновало никого. По крайней мере, если его не попытались спасти сразу же, он или был заведомо обречен, или… Если это болезнь, она может быть заразной. А что, если те капли крови, долетевшие до меня…
– А его сосед? – в такт моим мыслям спросил золотозвенник, все это время ни разу не взглянувший в сторону соседней камеры.
– Он пахнет кровью, – чуть раздраженно ответила женщина. – Но только мертвой.
«Багряные» вышли в коридор и направились к месту моего теперешнего обитания, задержавшись лишь для того, чтобы узнать, не прибыли ли на допрос патрульные, доставившие ночного драчуна в тюрьму. Я не стал вскакивать на ноги, ни когда незваные гости переступили порог, ни когда оказались совсем рядом, нависая надо мной грозными глыбами. Золотозвенник едва заметно кивнул сопроводителю, и у моего горла с тихим свистом остановился наконечник раздвинутого бракка, вопреки ожиданиям набухающий не темными ядовитыми прожилками, а нитями искорок, сбегающими по бокам и собирающимися в один большой огонек, повисший в воздухе на расстоянии дюйма от навершия.
– Встать.
Огонек начал угрожающе потрескивать, и одна из слетевших с него искорок больно ужалила мою щеку.
Опасная штуковина. Похоже, действует на значительном удалении, не то что мой посох. И как бы мне ни было любопытно узнать о принципе действия этого оружия, испытывать его на себе что-то не хотелось, поэтому я выполнил обращенный ко мне приказ.
Мои глаза оказались примерно на одном уровне с глазами золотозвенника, чем тот не преминул воспользоваться, уставившись на меня немигающим взглядом.
– Сколько времени ты находишься в этой камере?
– Если скажете, который час идет, мне будет проще ответить.
Он криво усмехнулся:
– Скоро пробьют утреннюю зорю.
– Я оказался здесь еще до вечерней.
– Значит, этого парня привели уже при тебе?
– Да, эрте.
Золотозвенник, казалось, вдобавок к застывшему взгляду перестал еще и дышать.
– Он что-нибудь говорил? Рассказывал о чем-нибудь странном, что с ним приключилось?
– Он ничего не помнил. Если вы хорошо смотрели, то наверняка заметили шишку у него на лбу с правой стороны. Так вот, парня кто-то от всей души стукнул по голове, почему он и впал в беспамятство.
– Но решетку он дергал не во сне, ведь так?
– Да. Очнулся вскоре после того, как его принесли. И долго не мог понять, что происходит, а потом…
– Потом? – Пеговолосый напрягся, как охотничья собака в стойке.
– Потом кое-что все же вспомнил.
Золотозвенник, приготовившийся к обстоятельному рассказу, сердито фыркнул, наткнувшись на простодушное молчание, и огонек бракка приблизился к моему лицу почти вплотную.
– Что именно?
– Вспомнил, что вышел ночью во двор. Гулял там. Встретил давнего неприятеля и подрался с ним. А подрался, потому что стал таким же сильным.
Темные глаза все же мигнули.
– Дальше!
– А дальше все было просто. Он решил, что я сомневаюсь в его силе, и вцепился в решетку. Итог вам известен.
Золотозвенник еще раз пристально прищурился:
– Больше тебе нечего рассказать?
– Нет, эрте.
Последние слова умирающего, сколь бы важными они ни были, именно в силу своей необъяснимой значимости показались мне опасными в первую очередь для меня самого, поэтому я предпочел промолчать.
– Все готово! – окликнула из-за решетки женщина, и «багряные» отправились обратно.
Что именно творила сереброзвенница Цепи одушевления во время моего допроса, я не видел, но, когда она отошла от тела, мне почудилось, будто мертвецу стало чего-то недоставать. Может быть, части лица, может быть, отдельных кусочков плоти: света факелов, задерживаемого спинами стражников, не хватало, чтобы все ясно разглядеть. Зато я смог лицезреть то, что и в самом деле выглядело поразительно и пугающе.
Женщина подошла к решетке, положила свои ладони на оторванные кисти, начала поглаживать, все настойчивее и настойчивее, а в какой-то момент скользнула в них, как в перчатки, и медленно разжала скрюченные пальцы, словно те вдруг стали ее собственными. Потом руки, живые и мертвые, то ли разделившиеся, то ли еще слепленные друг с другом, спрятались в складках мантии. Бритоголовая, поворачиваясь, чтобы уйти, поймала мой удивленный взгляд, насмешливо подмигнула, и в следующий миг посреди камеры взвились языки костра, охватившего мертвое тело. Очень странного костра, бросающего на стены не желтые или красные, а синеватые отблески.
28 
