очень нудно 
35 
— Думаю, вам надлежит представить меня сквайру.
Поначалу брат-инквизитор собирался заниматься расследованием тайно, но, увидев следы несомненной ереси, решил, что правильнее будет открыться сразу, дабы ввести преступников в тревогу и волнение, ведь именно таковые чувства лучше прочих способствуют выявлению чужих секретов.
Аббатиса кивнула, дождалась, пока гость допьет вино, и последовала за инквизитором в покои, отведенные под ночлег Конрада и его слуги. Только у самых дверей Иоганн посторонился, пропуская хозяйку вперед, но сделал это нарочито небрежно, чтобы показать, кто настоящий хозяин в храме небес на земле.
Ирен не могла не почувствовать насмешку и, коря себя за то, что никак не удавалось справиться с детскими страхами, распахнула дверь без стука, надеясь застать сквайра в неприбранном виде, потому что полагала, что его торс, даже исковерканный горбом, будет крайне приятен для женских глаз.
Однако проделка не удалась: Конрад стоял у окна, так и не избавившись от верхней одежды, наблюдая за жизнью, бурлящей во дворе аббатства. Ирен разочарованно закусила губу и мысленно напомнила себе дать взбучку нерасторопным послушницам, не успевшим принести в покои гостей принадлежности для омовения.
— Матушка? — Он снова поклонился, чуть ниже, чем прежде, но, заметив за спиной аббатисы монаха, тут же резко выпрямился.
— Этот человек желает поговорить с вами, сын мой. По делу, не терпящему отлагательств.
Конрад вопросительно сдвинул брови, и Ирен поспешно продолжила:
— Вы приходили ко мне с прошением от селян, если помните. О мертвяке, убившем одного из них. Я в свою очередь попросила о помощи своих старших братьев, и один из них сейчас перед вами. Брат Иоганн.
Аббатиса перевела взгляд на инквизитора, словно спрашивая позволения откланяться, и тот улыбнулся, принимая покорность верной дочери церкви.
— Не смею более отрывать вас от насущных дел, сестра.
— Если мое участие понадобится, то…
— Я найду, кого прислать за вами.
Ирен еще раз, с сожалением об упущенном удовольствии окинула взглядом сильную фигуру сквайра и поспешила убраться подальше от пахнущего пеплом и смертью инквизитора.
* * *
Конрад перестал ожидать что-либо хорошее от наступившего дня еще в тот миг, когда увидел гоблинов на имперском тракте. Нужно было повернуть назад или обойти зеленокожих с их добычей по кругу, не вмешиваясь в чужие судьбы, особенно после того, как разглядел на карете церковные кресты. Но проклятая привычка защищать, крепко въевшаяся в кровь и плоть с ранней юности, сказала; «Никаких отступлений!» И что в итоге? Умильно улыбавшийся инквизитор, вольготно расположившийся на широкой скамье.
— Позволите узнать ваше имя, сын мой?
— Конрад Берк.
— Вы владеете одним из здешних поместий?
— Да.
— Оно приносит хороший доход?
К чему все это? Он ведь мог узнать ответы на свои вопросы, обратившись к любому прохожему. Да та же аббатиса располагала всеми сведениями, интересующими допросчика в серой сутане! Но если инквизитор сейчас сидит именно здесь, значит, слова из других уст его не интересуют: ищейка взяла след, принюхиваться больше не надо.
— Не слишком.
— И вы прилагаете усилия, чтобы избавиться от ваших владений и перебраться в более благодатные места?
Что ответить? Сказать да — значит соврать и навести на себя подозрения. Сказать нет? Еще более озадачить собеседника. Остается только…
— Меня не ждут в благодатных местах.
Инквизитор прищурился, всматриваясь в лицо сквайра:
— Намекаете на свое… увечье?
У-ф-ф-ф. Можно выдохнуть и успокоиться. Ненадолго. Хорошо, что он сам зацепился за этот крючок.
— Для меня закрыты многие пути.
— Но только не путь к свету.
Ну да. Постричься в монахи не возбраняется никому. Даже сирому и убогому. Вот только в монастырях почему-то охотнее привечают не бедняков, а наследников богатых и родовитых семей.
— Я думал об этом, отче.
— И каковы итоги раздумий?
— Мне не на кого оставить сестру.
Инквизитор задумчиво провел пальцами по нижней губе и подбородку.
Сомневается? Ну ничего, наличие сестры как раз можно проверить и подтвердить, равно как и то, что Линна еще не замужем и не обручена.
— Вы хороший брат.
Звучит не как похвала, а как обвинение.
— И могли бы стать хорошим братом всем нам.
35 
