очень нудно 
26 
Наконец он нашел пальто и вышел.
Ссора, подумал Ингвар, когда промозглый морской ветер ударил ему в лицо. Ссора в такой день. Между маленькой фру Мундаль и Рудольфом Фьордом, вторым человеком в партии и, если верить газетам, очевидным преемником Вибекке Хайнербак. Причина для ссоры, по-видимому, была настолько серьезной, что они не позаботились даже о том, чтобы присутствовать в гостиной во время речи Хёля Мундаля.
Порыв ветра заставил подол пальто захлопать по ногам. Ингвар съежился от холода и побежал тяжелыми шагами по крупному гравию.
Эта ссора вовсе не обязательно должна иметь отношение к смерти Вибекке, но все же...
Подходя к машине, он услышал звук снижающихся вертолетов. Их было два, один сел на невысокой скале к востоку, второй — на воду в нескольких сотнях метров от берега. Он разглядел, что и маленький катер у причала тоже принадлежит полиции. Вдоль дороги Ингвар насчитал пять полицейских в форме, все они были вооружены.
Собрание в доме может теперь чувствовать себя в безопасности.
Настолько, насколько это вообще возможно, подумал он, заводя машину.
Ингвар выплюнул лист петрушки и был вынужден проехать задним ходом пятьдесят метров, прежде чем смог повернуть.
Главные страдания причиняла вовсе не физическая боль, к ней она давно привыкла. Рассеянный склероз разрушал ее тело уже больше двадцати лет. Ей было всего шестьдесят семь, однако жизнь близилась к концу; это Ивонне Кнутсен хорошо понимала. Организм еле работал. Пролежни мокли и болели. Она лежала, вытянувшись, в кровати, в безобразной комнате, в больнице, которую всегда терпеть не могла. Скорбь забирала у нее последние силы.
Бернт был, конечно, очень мил. Он каждый день приводил с собой Фиореллу и сидел у нее подолгу несмотря на то, что Ивонне часто впадала в дремоту. Лекарства, которыми ее потчевали врачи, становились все сильнее.
Она хотела умереть. Бог категорически отказывался ее принимать.
Самым ужасным в этом вечном лежании было время. Когда ничего нельзя делать, оно вырастает, сворачивается кольцами, кругами, широко простирается изгибами, пока не возвращается обратно в исходную точку: ей ничего этого не надо. Ее время на земле должно было закончиться уже давным-давно, и скорбь делала попытки хрупкого тела выжить еще более невыносимыми.
Фиона была хорошей дочерью. Они, конечно, ссорились, как все матери и дочери, и иногда их отношения становились прохладными; но чего же еще можно было ждать? Но и мирились они легко, и все быстро возвращалось на круги своя. Фиона была милая. Подруги Ивонне частенько говорили раньше, когда она еще была в состоянии приглашать кого-то на чашку кофе или даже, в хорошие дни, на обед:
— Счастливая ты, Ивонне.
Фиона никогда ее не бросала.
У них двоих была тайна. Такая большая, что стала невидимой.
Как время растягивается, если в нем нет потребности, точно так же и тайна может разрастись до таких масштабов, что становится невидимой. Поначалу она разделяла их, как колючий терновый куст. Когда стало невыносимо терпеть, они на удивление легко справились, сказав себе: «Мы забудем об этом».
Ивонне Кнутсен отчетливо слышала свой тогдашний уверенный голос, исполненный решительного стремления покровительствовать: «Мы забудем об этом».
И они забыли.
Теперь Фиона умерла, и одиночество подарило тайне новую жизнь. Тайна преследовала ее, особенно по ночам, когда ей казалось, что она может разглядеть ее, как тень за окном. Тайна обернулась тихим мстителем, который наконец-то нашел случай помучить Ивонне сейчас, когда ей не с кем было забывать.
Если бы только Бог позволил ей последовать за Фионой!
— Боже, помоги, — прошептала она в воздух. Но сердце продолжало упрямо биться под выпирающими ребрами.
Начинало темнеть, время приближалось к четырем. Был вечер понедельника, девятое февраля. Мужчина тридцати семи лет пытался взобраться на желтый строительный кран, который возвышался на двадцать метров над хаосом материалов и техники. Едва успев подняться над землей, мужчина почувствовал, как ледяной ветер пробирается под одежду. Слишком тонкие перчатки, а ведь приятель его предупреждал, что металл будет ледяной. Но он не решился надеть что-то потеплее: боялся, что сорвется, не ощущая пальцев.
Он лез недостаточно быстро, приятель был уже на полпути, но это понятно, он был моложе и в лучшей форме.
Вегард Крог пытался мыслить спокойно.
26 
