очень нудно 
40 
Она остановилась в переулке у неприметной двери церкви Святого Михаила. Немного помедлила, пытаясь отдышаться после подъема по ступенькам. Осторожно положила руку на щеколду, но потом пожала плечами и пошла дальше. Пора возвращаться домой. Опять начал сеяться мелкий дождик, окутывая кожу легкой влажностью.
Нет никакого смысла клеймить позором естественное поведение, подумала она. Поэтому животные свободны. Люди тоже хотели бы уничтожать друг друга без запретов, угроз и наказаний, и, может, было бы даже целесообразно хлопать Каинову печать на лоб тем, кто нарушал нормы и следовал своей природе. Но все-таки это не зло, подумала она, судорожно хватая ртом воздух на Plas de la Paix — Площади Мира.
Женщина остановилась перед витриной агентства по продаже недвижимости.
Бедра слабо, приятно ныли, хотя она одолела не больше пары сотен ступенек. Она слизнула пот с верхней губы. Левую пятку огнем жег волдырь. Она так давно не испытывала удовольствия от физических усилий! Слабая боль словно подтверждала ее присутствие в мире. Она подняла лицо к небу и почувствовала, как дождь попадает за воротник, стекает по ключицам вниз, в вырез платья, как твердеют соски.
Все изменилось. Даже жизнь стала реальной, обрела ту напряженную интенсивность, которой она никогда раньше не знала.
Наконец-то она стала уникальной.
7
Задача, которую она перед собой поставила, была слишком сложна.
Ингер Йоханне Вик сделала глоток чая и недовольно поморщилась. Чай простоял слишком долго и стал совсем горьким. Она выплюнула желто-коричневую жидкость обратно в чашку.
— Фу, — скривилась Ингер Йоханне, радуясь тому, что она одна, отодвинула от себя чашку и открыла холодильник.
Ей нужно было отказаться сразу. Эти два дела об убийстве достаточно сложны даже для команды профессиональных детективов, у которых есть доступ к современным технологиям, продвинутым компьютерным программам; в их распоряжении — результаты экспертиз, аналитические обзоры и, кроме того, время — побольше, чем у нее.
Ингер Йоханне не располагала ничем из перечисленного и боялась, что слишком много на себя взяла. Ее дни принадлежали детям. Иногда у нее возникало такое чувство, будто она живет на автопилоте: стирка, подготовка к урокам с Кристиане, приготовление еды и редкие мгновения покоя, когда она, сидя на диване, кормит ребенка грудью. Даже недели, которые старшая дочь проводит у отца, под завязку забиты делами.
Но долгие ночи принадлежали ей.
Время, которое она просиживала, склонившись над копиями материалов дела, которые Ингвар каждый вечер приносил домой в нарушение всех инструкций, ползло медленно, словно даже часы считали, что заслужили отдых после утомительного дня.
Она достала бутылку минеральной воды и отпила из нее.
— Perianal ruptur, — вполголоса сказала она, снова усевшись за стол и просматривая окончательный отчет о вскрытии в деле об убийстве Фионы Хелле.
Anal — это понятно. Ruptur — это что-то вроде трещины или царапины. С приставкой peri дело обстояло хуже.
— Перископ, — бормотала она, покусывая карандаш. — Периферия. Пери...
Она стукнула себя по лбу. К счастью, ей не придется ни у кого спрашивать. Позор, конечно, что взрослая женщина не сразу поняла это слово. Несмотря на то что ей самой в обоих случаях делали кесарево сечение, у Ингер Йоханне было достаточно подруг, которые живописно и наглядно описывали проблему.
Конечно, это маленькая Фиорелла оставила свой след.
Она отложила листок в сторону и сконцентрировала внимание на отчете о следственном эксперименте, но не почерпнула из него ничего нового. Нетерпеливо стала листать дальше. Дело разрослось уже до нескольких сотен, может, даже тысячи страниц, а у нее не было доступа ко всем материалам. Ингвар сортировал и выбирал. Она читала. Искала и ничего не находила.
Бумаги превратились в нескончаемый ряд повторений, бесплодный бег по кругу. Не было никаких тайн, никаких противоречий, ничего, что бы озадачивало, ничего, на что не жалко было потратить лишнее время в надежде разглядеть какую-то деталь с другой точки зрения.
Ингер Йоханне разочарованно захлопнула папку. Она должна научиться потверже говорить «нет».
Не помешало бы сделать это раньше, днем, когда мама позвонила и пригласила всю семью на обед в следующее воскресенье. Вместе с Исаком, разумеется.
Они развелись почти шесть лет назад. Хотя время от времени ее и раздражало, и беспокоило то, что Исак слишком мягок с Кристиане: у него в гостях она ложится спать, когда ей заблагорассудится, ест что хочет, — она все же чувствовала искреннюю радость, когда видела их вместе. Кристиане и Исак так похожи друг на друга внешне и понимают друг друга с полуслова, хотя у девочки странная недиагностированная задержка в развитии. Сложнее было принять то, что бывший муж до сих пор общается с родителями Ингер Йоханне. Чаще, чем она сама, если быть совсем честной. Это ее задевало, и она обвиняла его в том, из-за чего сама испытывала угрызения совести.
40 
