56 
И я вкратце изложила события достопамятного вечера, когда мне явился Князь Тишины. А также эпизод в лабиринте, подначки на Катькином балконе и – в общих чертах – встречу с глазастым крылом.
– …И теперь мне кажется, что эта синяя тварь стоит и стоит у меня за спиной. Кто она, откуда взялась? Чего ей от меня надо, в конце-то концов!?
– Да… – протянула подруга, сочувственно выслушав мой рассказ. – Ты попала. Знаешь, опиши мне его поподробнее, а я поищу в сетке. Что-то мне в этом чудится смутно знакомое – как будто читала или где-то видела… Сейчас не могу сообразить, ускользает.
– Поищи, хуже не будет, – согласилась я. – Только внешность я менять все равно не стану. Нельзя, сказала же. Да и не учили меня этому.
– Ну хоть чуть-чуть, – упрашивала Маринка. – Ты же у нас такая талантливая! У тебя наверняка получится!
– Подлиза, – буркнула я, прикидывая, как реализовать перемену внешности. Я ведь действительно не знала, как это делается.
– Гелечка! – В порыве чувств Маринка обняла меня за шею, чуть не придушив. – Сделай мне такие миндалевидные фиалковые глаза!!!
– А фонарь под глазом не хочешь?
Я решительно отпихнула подругу, подошла к облепленному наклейками трюмо и принялась разглядывать свое отражение. То, что я там видела, меня не очень радовало: глаза не синие, а банальные серовато-зеленоватые, щеки могли бы быть и похудее, а губы, наоборот, более пухлыми. Моим идеалом в то время была черноволосая, синеглазая и призрачно-бледная Изабель Аджани, а я на нее была абсолютно не похожа. Не попытаться ли исправить эту ошибку природы прямо сейчас? Несколько минут я сосредоточенно вглядывалась в глубины зеркала, представляя на месте своей круглой физиономии точеные черты прекрасной Изабель. Вскоре у меня все поплыло перед глазами, в висках застучала кровь. Я почувствовала, что теряю равновесие и вот-вот свалюсь на пол.
– Маринка, держи меня, падаю, – слабо позвала я. Подруга подхватила меня, помогла сделать несколько шагов и усадила на диван. Я откинулась на спинку, потерла глаза. Стало полегче.
– Ну как? – Мой первый вопрос был по существу. – Лицо изменилось?
Маринка скептически осмотрела меня и покачала головой:
– Щеки не похудели? Горбинка на носу появилась?
– На твоей пуговице только горбинки и не хватало, – хмыкнула Марина. – Не надейся. Какой была, такой и осталась.
– Значит, не получится, – вздохнула я.
Мы немного посидели молча и погрустили каждая о своем.
– А Эзергиль у нас, – завистливо сказала я, – проведет рукой по волосам – ш-ш-шик – и новая прическа.
– Так и я умею, – проворчала Маринка. – Когда расчески под рукой нет. Давай собираться. Пятый час уже.
– Значит, так, – подвела я итог. – Слушай инструкции. Переодеваемся: ты – мной, я – тобой. Потом тридцать секунд пристально смотрим друг другу в глаза. Этого хватит, чтобы внешность переменилась – самую чуточку, но узнавать уже не будут, если специально не приглядываться. К Сашиному дому подъедем на трамвае, выйдем заранее, у кинотеатра, дальше пойдем дворами…
– А к дому будем подбираться ползком, – подхватила нахалка, – надев черные бархатные полумаски…
– Зачем же полумаски? Капюшоны на глаза надвинем, и нормально. И хватит ржать как лошадь, дело серьезное.
– Ты только вообрази! – заливалась хохотом подруга. – Выходит твой Саша из квартиры, а напротив двери – Гелька не Гелька, а что-то смутно знакомое, да еще с его собственной головой в руках!
– Честное слово, сейчас передумаю идти!
– Ладно, пошли переодеваться, а то правда уже скоро стемнеет…
Сашин дом представлял собой белую пятнадцатиэтажную башню среди целого микрорайона невысоких кирпичных домишек старой постройки (разумеется, я усматривала в этом нечто символическое). К двери в нужную нам парадную можно было подобраться двумя путями: безыскусно и откровенно приехать на трамвае, затем пройти сто метров по широкой, со всех сторон обозримой улице, или прокрасться через детский сад, вылезти из кустов метрах в десяти от двери и преодолеть расстояние одним броском. Разумеется, мы выбрали второй путь.
Всю дорогу Маринка не переставала фыркать и хихикать, чем ужасно меня раздражала. Болтая о всякой всячине и не забывая поглядывать по сторонам, мы прошлись по окрестным дворам, успешно миновали опасный, видный из его окна открытый участок – площадку детского сада и затаились в кустах, готовясь к последнему рывку. Все мои мысли были заняты одной-единственной проблемой – как бы нас кое-кто здесь не застукал – когда Маринка рявкнула мне в ухо:
56 
