52 
Карьера Корина была яркой, но недолгой и со страшным концом. Через месяц после открытия дара Корин по госзаказу работал над сюрреалистическим полотном к юбилею революции «Башня Света в лучах солнца народовластия». Однажды вечером Корин пропал. А на следующий день его коллеги увидели, что на полотне появился новый персонаж – сам Матвей Корин. Он висел, цепляясь за выступ многокилометровой Башни Света, и с ужасом и отчаянием глядел на багровое море флагов далеко внизу. Коллеги, не посвященные в тайну Корина, сочли автопортрет художника дурацкой шуткой и соскребли его с полотна. Если бы они просто закрасили его, дело еще можно было бы поправить, но – увы!
По залу прокатился приглушенный глумливый смех. Аудитория явно не прониклась трагизмом истории.
– Итак, по нелепой случайности Корин трагически погиб, – продолжал дедок. – Но вскоре в училище обнаружилось еще несколько Одаренных, потом еще и еще… Когда этот феномен стало невозможно игнорировать, он попал в сферу интересов государства. С тех пор, вплоть до сегодняшнего дня, вся система обучения и дальнейшего использования мастеров осуществлялась исключительно под эгидой соответствующих государственных структур. Б тысяча девятьсот двадцать девятом году была официально учреждена Академия художеств, где будущие мастера могли совершенствовать и оттачивать свой дар. Позднее в крупных городах РСФСР были открыты филиалы Академии, а потом появилась и всероссийская сеть детско-юношеских училищ. Параллельно шли исследования феномена Чистого Творчества и эксперименты по применению его в практических целях. Например, довольно скоро выяснилось, что людей с задатками мастеров Чистого Творчества немало, но для развития этих задатков нужны либо специальная среда и годы упорного труда, либо исключительно удачные обстоятельства. Б тридцатых годах определились два главных направления в развитии Дара, появилось новое ответвление – мастера иллюзии. Впрочем, насколько мне известно, это не единственно возможные варианты. Эксперименты ведутся уже много лет…
«Это про меня», – с гордостью подумала я. А вдруг есть еще кто-нибудь, кроме демиургов? Что еще можно делать с реальностью, кроме как творить ее? Разрушать? Хм, мысль интересная…
Я глянула на часы. Лекция подходила к концу. Уставшие с непривычки слушатели болтали и вертелись. Дед теперь рассказывал о питерском филиале Академии, но его почти не было слышно. Мои мысли вернулись в привычное русло. Итак, нужен хороший повод, чтобы попасть в Сашино училище. Вот бы там учился кто-нибудь знакомый! Или, может, заявиться прямо к их директору и сказать, что хочу к ним перевестись? Если Антонина узнает, то сожрет меня живьем…
Хохланд закончил лекцию и предложил задавать вопросы. Вопросов ни у кого не оказалось – народ ломился в столовку. В последних рядах, поглощенная своими мыслями, я покинула аудиторию. На сломанном столе перед выходом кучкой лежали какие-то рекламки. Я машинально взяла одну.
На обложке, на темно-синем фоне был в абстрактной манере изображен портрет какого-то чудовища. Оно выглядело так, как будто его намалевал сумасшедший ребенок. Под ним белыми буквами было напечатано: «„Охота на ведьм". Выставка работ петербургских абстракционистов. Из коллекции Академии художеств».
«Жуть какая-то», – вскользь подумала я и собралась уже выкинуть рекламку, когда мой взгляд упал на адрес, по которому проходила выставка. «Актовый зал. Худ. училище. Пр. Авиаконструкторов, 110».
Вот и повод нашелся.
Спустя три часа я одиноко стояла в пустом актовом зале чужого училища и озиралась по сторонам. Исчирканный паркет, бежевые оштукатуренные стены, фиолетовый занавес над сценой. По стенам – премерзкие абстрактные портреты, напоминающие морды жуков-людоедов. Возле сцены – огромное абстрактное полотно, еще более мерзкое, чем портреты, если только это возможно. На сером фоне – бессмысленное переплетение серых монстров и уродов. Непонятно, почему эта выставка называется «Охота на ведьм»? Никаких ведьм здесь нет. Кроме меня, ха-ха.
Я добралась до училища на Авиаконструкторов только около семи вечера, перед самым закрытием выставки, и теперь корила себя за нетерпение. Разумеется, все давно ушли по домам. Надо было прийти на следующий день да пораньше. А так мало того, что я оказалась единственным посетителем (это-то как раз неудивительно, учитывая характер выставки), так еще и в училище, похоже, нет никого, кроме сторожа.
52 
