2 
Он смеётся и наливает мне своего вина.
С замком действительно всё получилось неожиданно. Поскольку покойный граф принял смерть от моей руки (причем, по настоянию епископа, это было преподнесено как благородный поединок), я формально мог претендовать на его наследство. И было оно весьма немаленьким! Помимо собственно замка тут были ещё какие-то деревни и даже два города. Не шибко здоровых, но по местным меркам весьма небедных. И по каким-то там законам я мог все это заграбастать. Если только не вмешалась бы родня убиенного. По тем же законам они имели право вызвать меня на поединок. При этом причин для такового вызова у них было выше крыши. И грядущая бедность была в этом ряду далеко не последней, а как бы и не первой. Вся графова родня отличалась задиристостью и скверным характером, так что вызова можно было бы ожидать в самое ближайшее время. По тем же законам я не мог просто так отдать им все это хозяйство назад – меня бы просто не поняли и сочли это уж совсем за смертельное оскорбление. Так что ситуация была достаточно дурацкой.
Но массового сумасшествия в рядах родни так и не случилось – моя зловещая репутация послужила тому причиной. Скрестить клинки и копья с обычным рыцарем никто бы и не задумался. А вот выйти на поединок, исходом которого могло стать попадание прямиком в адские чертоги… настолько сильно жаба никого не задушила.
Так что по прошествии четырех месяцев я официально вступил в права наследования. Ибо прочих претендентов на это не нашлось.
По совету хитромудрого попа я пожаловал графовой родне часть теперь уже своих угодий. "Для возможности продолжить безбедное и почетное служение богу и королю" – во всяком случае, в грамоте было написано именно так. Никаких сомнений, куда именно пойдут деньги, при этом ни у кого не было – родня славилась безудержным мотовством и любовью к загулам. Но нормы приличия требовали от меня именно такого поступка.
Была и ещё одна причина. Приняв дар, родня навсегда и безусловно лишалась даже возможности когда-либо претендовать на утраченные угодья. Узнав про это, я высказал Эрлиху свои сомнения относительно моего щедрого дара:
– Они же его не примут, святой отец!
– Отчего ты так решил?
– Так у них есть хотя бы шанс вернуть себе прежнее положение. Приняв дар, они его утратят! Или… есть ещё какие-то хитрые варианты?
– Нет. Отказ является окончательным и бесповоротным. Если они нарушат свою клятву… от них отвернутся все. И церковь в первую очередь.
– Ну, с дворянством – понятно. Нарушить данное при всех слово… могут и в рыло насовать. А церковь? Разве не её долг поддерживать даже и таких, заблудших людей?
– Преступивших клятву, данную на святых мощах? Опомнись, сын мой! Мы можем только молиться за них… навеки погубивших свою душу.
Да… что-то я ещё не всё в этом мире просёк…
– А жаба их перед этим не задушит?
– Кто?
Объясняю епископу смысл этого выражения. Он звучно смеется и прикрывает рукой рот.
– Они уже не воины. Драчуны и забияки – да. И отменные! А вот рискнуть головою и бессмертной душой, даже не за честь рода, а всего лишь за золото… нет, на это они уже не способны. Так что пусть не терзают тебя сомнения – ты отсекаешь гнилую ветвь некогда могучего дерева…
– Нечто вроде санитара леса?
– То есть? – удивился епископ.
Я коротко растолковал ему свою точку зрения на мои действия по облагораживанию дворянского сословия. Против моего ожидания, Эрлих воспринял это вполне всерьёз.
– Пока что ты не сделал ничего, что противоречило бы этим словам. Не сомневаешься же ты в том, что все… павшие в последнее время от руки Серого рыцаря дворяне, не являлись таким уж украшением своего сословия?
– Какое уж тут украшение… скорее – наоборот.
– Так в чём же дело?
– Что же теперь с утра до ночи клинком махать?
– Зачем? Согласившись принять от тебя земли в дар, родня покойного графа тем самым приносит тебе вассальную присягу.
– Ни хрена себе подарочек!
– И как всякие узы между сюзереном и вассалом это, действительно, накладывает и на тебя определённые обязательства.
Я мрачно посмотрел на епископа.
– Продолжайте уж, ваше преосвященство. Чую я, что этот замок мне ещё боком выйдет…
– Боком или нет, а следить за порядком в своей земле обязан любой властитель. Как и за поведением своих вассалов.
2 
