8 
– Закрыть все двери и окна! Никого не впускать и не выпускать! Хождение по комнатам и коридорам – запрещено! Нарушителя ждет смерть!
Он обводит всех собравшихся тяжелым взглядом.
– В доме Шерн…
С кого там Гоголь немую сцену писал?
Думаю, что в данном случае, у него была бы превосходная натура…
Очистив комнату от посторонних, остальные Коты закрывают двери и выходят в коридор. Слышу грохот мебели (баррикадируют дверь?) и щелчки заряжаемых арбалетов. Прибежавшие вместе с Лексли слуги садятся в сторонке, около камина. Подхожу и молча наливаю им по полстакана "трупоподъемника". Возвращаюсь к столу, подтаскиваю поближе кресло и сажусь.
– Ну? – спрашиваю у сидящего напротив Лексли. – Может быть, ты хоть сейчас расскажешь мне, кто этот Шерн, которого мы все тут так опасаемся?
– Это не кто – это что.
– Хорошо. Что это такое?
– Это яд.
– Фу-у-у… Глядя на меры предосторожности, какие предпринимают твои ребята, я было решил что это ОМП!
– Что такое ОМП?
Кратко поясняю ему сущность оружия массового поражения. В нашем случае больше было бы похоже на бактериологическое.
Выслушав меня, он понимающе кивает, не забыв при этом щедро плеснуть себе "трупоподъемника".
– Да. Очень похоже. Надо полагать, что и ваши колдуны не брезгуют такими вещами.
Да уж чем только у нас не брезгуют! Это ты еще про всё прочее не слышал… я тебе ещё про толерантность расскажу – вообще обалдеешь! Ты ещё про мультикультурализм не в курсе! Феминисток наших не видывал!
Странно, но Кот почти не опьянел.
– Но, это не простой яд. Это королевский!
– То есть на барона он может и не подействовать?
– Не так. Он действует на всех, и от него нет противоядия. Просто никто не будет травить им барона.
– Почему?
– Это о ч е н ь дорогой яд.
– Насколько дорогой?
– Если продать твой замок, присовокупить ещё пару городов… не таких, как этот, а нормальных! То… может быть, и выйдет купить одну дозу яда.
– Охреносоветь… Из чего ж его делают?
– Этого никто не знает. Случаев его использования мало, и все они хорошо известны. Говорят, что в процессе приготовления яда, нужно убить мучительной смертью несколько десятков человек. Преимущественно детей и молодых девушек.
– Да ну, на фиг! Чушь какая-то! Чтобы убить одного человека, проще уж нанять сотню головорезов – всяко дешевле станет.
– А кто тут говорит про одного человека? – удивленно смотрит на меня Лексли.
– Не понял…
– Последний, кто умер от этого яда, был король Лоран Шестой. Он имел все основания для опасений, ибо врагов у него хватало. Так, например, его пищу пробовало пять человек!
– Однако…
– Из которых трое умерло…
– Ни хрена себе, работенка у них была!
– Поэтому, отравить непосредственно короля было почти невозможно. Тогда отравили дочь его камердинера.
– А она-то тут каким боком прилепилась?
– Ты видел, как билась в судорогах Она?
– Эта девушка? Видел, конечно!
– Так вот, отравленный Шерном человек так себя не ведёт.
Удивлённо смотрю на Кота. Мой взгляд, брошенный на Кота, настолько полон откровенного и не терпящего промедления интереса, что Лексли решительно отодвигает недопитый стакан. Тяжело, как бы нехотя, он встаёт со своего стула и подходит к кровати. Внимательно смотрит на укрытое плотной тканью безжизненное тело…
– Отравленный человек бросается на первого, кого он увидит. Кусает его, царапает – все равно. Может просто плюнуть. Если попадет слюной в глаза или рот, то и этот человек также будет отравлен. Укушенный или оцарапанный – тоже.
– А после?
– Спустя несколько часов, тот, кого отравили, тоже становится одержимым. И будет опасным для окружающих. И так далее…
– Как долго всё это может продолжаться?
– Пока не умрет последний отравленный. Обычно это происходит на третий день.
– А скольких человек можно так перетравить?
– Вместе с Лораном Шестым умер весь его двор…
– Ни хрена себе…
Пытаюсь представить себе отравителя. Неужто он не предвидел таких последствий? Как-то с трудом могу себе это вообразить. Ведь, небось, яд добывал, деньги платил. Стало быть – знал, за что платит. Наверняка и на трон метил. Как же он собирался, в таком случае, королевством управлять?
– А после этого пришлось окружить войсками столицу. И никого оттуда не выпускать. Теперь это мертвый город, куда уже сто лет не ступала нога человека. Они все умирали довольно долго… Те, кого не успели застрелить солдаты. – Кот говорит негромко, но от его слов у меня по коже табунами скачут мурашки.
8 
