Последние отзывы

  67  

В следующую секунду раздался свисток, и сквозь тучи пыли я увидел, как заключенные бегут к своим камерам.

Только теперь я почувствовал боль.

Кожа у меня на спине оказалась содрана, и, если не считать нескольких ударов по голове, это было самое худшее. Кроме того, я прикусил язык и теперь сплевывал кровью. Кто-то ухватил меня под локоть, я скосил глаза и увидел Скотчи. Он что-то кричал, но я не мог разобрать что. Наконец Скотчи увидел, что я его не понимаю, и просто показал рукой вперед. Энди и Фергал все еще лежали на земле, и он хотел, чтобы я помог им встать. Охранники тоже кричали, сердитыми жестами торопя нас, но в тот момент их пантомима казалась мне не слишком удачной шуткой.

Наконец я немного пришел в себя и, подхватив Фергала под мышки, попытался поднять, но это оказалось мне не по силам. Оступившись, я с размаху шлепнулся на землю. Прежде чем я успел подняться, к нам подскочила группа надзирателей, вооруженная резиновыми дубинками. Громко крича, то и дело пуская в ход дубинки, они погнали меня и Скотчи в камеру. Я пытался сопротивляться и крыл их на чем свет стоит, но ударом в зубы меня заставили заткнуться. Потом нас втолкнули в дверь, повалили на пол и снова пристегнули к рым-болтам.

Секунд через тридцать двое охранников втащили в камеру Фергала и Энди. Оба были без сознания. Их швырнули на пол и тоже приковали к полу.

Мы все лишились обуви. На Энди, в частности, были новенькие высокие ботинки, которые мы со Скотчи купили ему в аэропорту. По-видимому, он никак не хотел отдавать их и теперь был весь в пыли и крови. Мне показалось, что парни сняли с него и футболку, но я не был уверен, потому что мои глаза слезились и я мало что мог разглядеть. С Фергала тоже была сорвана рубашка. Скотчи, согнувшись пополам, надрывно кашлял.

– Господи Иисусе! – выдохнул я.

Потом я закрыл глаза. Когда я их открыл, была уже ночь. Бока горели, спину ломило, словно по ней прошлись цепами. Я смутно помнил, что меня разбудил какой-то шум, но прошло, наверное, несколько минут, прежде чем я осознал, что Скотчи, приблизившись к двери, насколько позволяла ножная цепь, требует позвать врача. Вместо врача явились двое охранников с дубинками. Они обрабатывали Скотчи, пока он не замолчал, и до утра в камере было тихо. Весь остаток ночи я то задремывал, то просыпался; меня лихорадило, а на рассвете минут пятнадцать рвало едкой горячей желчью.

– Брюс! Эй, Брюс! – шепотом позвал меня Скотчи.

– Меня зовут не Брюс, – сумел выдавить я.

– Брюс! – снова позвал Скотчи.

– Что?

– С тобой все о'кей?

– Да. То есть, нет. Скорее да, чем нет, – ответил я.

Скотчи подполз ко мне. Цепь у него на ноге натянулась, и, чтобы поговорить со мной, ему пришлось вытянуться на полу во весь рост.

– Тебя сильно избили, Брюс?

– Не так чтоб очень, – ответил я.

– Фергал еще без сознания, – сказал Скотчи. – Но он время от времени приходит в себя, и я думаю, что он очухается. Меня беспокоит Энди, ему совсем худо. Похоже, у него сломаны ребра. Ты что-нибудь в этом понимаешь?

Я покачал головой, но мы все равно подползли к Энди. Фергал лежал на боку и стонал. Ему было очень больно, но он, по крайней мере, не потерял способности чувствовать боль.

Энди во время драки раздели до трусов. Его дыхание мне сразу не понравилось: оно было частым и судорожным, на губах выступила кровавая пена. Черты его лица странно заострились, кожа была неестественно бледной. Казалось, он находится где-то между помрачением сознания и полной его потерей: его губы шевелились, словно он пытался что-то сказать, но я не слышал ни звука. Опустив глаза, я посмотрел на грудь Энди. Я не специалист, но в расположении его ребер было что-то неправильное. Под кожей расплывалось темное пятно, и я сообразил, что это, скорее всего, кровь из прободенного сломанным ребром легкого.

– Господи, Скотчи, мне кажется, он умирает.

Скотчи посмотрел на меня. Один глаз у него совсем заплыл, лицо распухло и посинело.

– Когда нам принесут обед, ты должен броситься на охранника и сбить его с ног, а я накину ему на шею цепь. Мы скажем, что убьем его, если они не привезут для Энди врача, – сказал он с холодной решимостью в голосе.

Я кивнул. Вряд ли, думал я, из этого выйдет что-нибудь путное, но попытка не пытка. Да и что еще могли мы предпринять в сложившихся обстоятельствах?

– Я слышал, как ты требовал врача, – сказал я.

– А они явились только для того, чтобы заткнуть мне рот, – пробормотал Скотчи.

  67