58 
— Ларс Хоканссон. Не знаю, правильно ли я произношу его имя.
— Ты жила там вместе с Хенриком?
— Я любила его. Мечтала выйти за него замуж. Но никогда не жила с ним вместе в доме Эузебиу.
— Вы говорили с ним о том, чтобы пожениться?
— Никогда. Я просто мечтала об этом.
— Как вы познакомились?
— Как люди обычно знакомятся? Случайно. Идешь по улице и сворачиваешь за угол. Вся жизнь — неизвестное, поджидающее за углом.
— На каком же углу вы встретились?
Лусинда покачала головой. Луиза заметила, что она нервничает.
— Мне пора возвращаться в бар. Мы можем поговорить завтра. Где ты живешь?
— В гостинице «Полана».
Лусинда демонстративно поморщилась.
— Хенрик никогда бы там не остановился. У него не хватило бы денег.
«Очень даже хватило бы, — подумала Луиза. — Значит, Лусинде он тоже не все рассказывал».
— Она дорогая, — ответила Луиза. — Но моя поездка, как ты понимаешь, не была запланирована. Я поменяю гостиницу.
— Когда он умер?
— Несколько недель назад.
— Мне надо знать день.
— Семнадцатого сентября.
Лусинда встала из-за стола.
— Погоди, — сказала Луиза, удерживая ее. — Я тебе не сказала одну вещь.
Лусинда снова села. Подошел бармен, Лусинда оплатила заказ. Луиза вынула деньги из кармана куртки, но Лусинда чуть ли не враждебно покачала головой. Бармен вернулся к стойке и к своему ногтю. Луиза собралась с духом, чтобы произнести неизбежные слова:
— Хенрик был болен. ВИЧ-инфицирован.
Лусинда никак не отреагировала. Ждала от Луизы продолжения.
— Ты поняла, что я сказала?
— Я слышала твои слова.
— Это ты его заразила?
Лицо Лусинды потеряло всякое выражение. Она смотрела на Луизу как бы издалека.
— Прежде чем я смогу говорить о чем-нибудь еще, я должна получить ответ на этот вопрос.
Лицо Лусинды по-прежнему ничего не выражало. Глаза прятались в тени. Заговорила она спокойным, ровным голосом. Но Арон научил Луизу, что гнев может таиться под поверхностью, особенно у людей, от которых этого меньше всего ждешь.
— Я не хотела тебя обижать.
— У Хенрика я никогда не замечала того, что вижу в тебе. Ты презираешь черных людей. Может, неосознанно, но в тебе это есть. Ты считаешь, что в огромных бедах нашего континента виновата наша собственная слабость. Точно так же, как большинство других белых, ты полагаешь, что самое важное — знать, как мы умираем. Вас совершенно не интересует, как мы живем. Легкое изменение ветра — такова несчастная жизнь африканца. Я замечаю это презрение у тебя, но никогда не замечала его у Хенрика.
— Ты не вправе обвинять меня в расизме.
— Обоснованно это обвинение или нет, решать тебе. Если хочешь знать, то Хенрика заразила не я.
— От кого же он получил эту болезнь?
— Он развратничал напропалую. Девушки, которых ты только что видела, вполне могли быть его «подружками».
— Ты ведь сказала, что они незаразные?
— Одной вполне достаточно. Он халтурил. Далеко не всегда пользовался презервативами.
— Господи!
— Он забывал их, когда пьяный ходил от одной бабы к другой. Потом, приползая обратно ко мне после всех своих похождений, был полон раскаяния. Но быстро все забывал.
— Я не верю тебе. Хенрик был не такой.
— О том, каким он был или не был, мы с тобой никогда не придем к согласию. Я любила его, ты была его матерью.
— Но тебя-то он не заразил?
— Нет.
— Прости меня за это обвинение. Но мне с трудом верится, что он жил так, как ты говоришь.
— Он не первый белый мужчина, который приезжает в бедную африканскую страну и набрасывается на черных женщин. Для белого мужчины нет ничего важнее, чем раздвинуть ноги черной женщины. Для чернокожего так же важно покрыть белую женщину. Можешь пройти по этому городу, и тысячи черных мужчин будут готовы пожертвовать своей жизнью, только чтобы переспать с тобой.
— Ты преувеличиваешь.
— Истину порой можно найти только в преувеличениях.
— Уже поздно. Я устала.
— Для меня еще рано. Я смогу уйти домой лишь завтра утром. — Лусинда встала. — Я провожу тебя до выхода и поймаю такси. Поезжай в гостиницу и выспись. Завтра мы увидимся снова.
Лусинда вывела Луизу за калитку, перекинувшись несколькими словами со сторожем. Из темноты вынырнул мужчина с ключами от машины в руке.
58 
