142 
– Надеюсь, на пути в преисподнюю – я его убил.
Рей изменился в лице.
– Убил императорского чиновника, и кричит об этом на весь дворец! О чем ты только думаешь, Ким! Эта бесовка совсем тебя заморочила. К счастью, как я понял, дело завершилось удачно…
– Ты о чем?!
– Это было не так-то просто – выманить ее из дворца Вольсон. Зато теперь ведьма получит то, что ей давно уже причитается. Я рад за тебя, Ким. Бесовские путы с тебя спали, ты свободен!
Ким застыл на месте.
– Ты «рад за меня»? Да не ты ли прислал заклинателей?
– Конечно, я, – с достоинством произнес Рей. – Это мой долг – заботиться о благе друга…
Увидев выражение лица Кима, он быстро отступил назад, но опоздал. Руки побратима сомкнулись на его горле. В следующий миг Ким поднял Рея в воздух и швырнул о стену. А еще через мгновение на него набросились стражники. Завязалась потасовка; не без труда Кима оторвали от полузадушенного чиновника, скрутили и выволокли в коридор.
– Этот хваран одержимый! – прохрипел им вслед Рей, с трудом поднимаясь с пола. – Тащите его вниз!
Мешая друг другу, стражники поволокли Кима по узким лестницам. Вскоре его втащили в мрачное помещение вовсе без мебели, с каменным полом и стенами, в точности напоминавшее тюремную камеру, и сноровисто заковали в ручные колодки.
– Ты уж извини, Ким, – сказал Рей, заходя в камеру немного погодя. – Это простая мера предосторожности. Ты ведь сам говорил, что вас, хваранов, учили в лагерях невиданным вещам. Из тебя несколько лет пытались слепить демона – придется очень постараться, чтобы ты снова стал человеком. Приступайте! – приказал он кому-то.
Из-за спин стражников появился чиновник со знакомой бадейкой и, не тратя времени на извинения, с ног до головы облил Кима святой водой.
– Ну как, синий дым не пошел? – злобно расхохотался Ким. – Глядите, бесы так и разлетаются во все стороны!
– Это только начало, – хладнокровно отметил Рей. – Одной гусиной крови против хваранской магии недостаточно. Но очищение должно быть закончено, иначе всё впустую. Что ж, где бессильна вода, поможет огонь…
Чиновник поставил бадейку на пол, удалился в глубину камеры и вскоре вернулся, держа в руках небольшую переносную жаровню. На решетке над пылающими углями лежал багровый от жара металлический прут с утолщением на одном конце и деревянной ручкой на другом.
– Новое двойственное средство исцеления особо упорных одержимых, – сказал Рей, аккуратно поднимая с решетки прут. – Очищающий огонь и божественная сила императорской печати. Помнишь, когда-то я рассказывал, как истинный бессмертный изгнал беса из грешного градоправителя?
Ответом ему был вопль боли, который издал Ким, когда раскаленное железо коснулось его лба. Рей наклонился к нему заботливо, словно лекарь.
– Я понимаю, каково тебе сейчас, Ким. Боль – необходимая плата за освобождение от власти демонов. Возможно, ты даже возненавидишь меня, но со временем твой душа очистится, и ты, несомненно, поймешь, что я поступил правильно.
– Клянусь тремя преисподними, я убью тебя, Рей Люпин, – проговорил Ким, стискивая зубы от боли. – Тебя и всех твоих сообщников. Железом, или колдовством, или голыми руками, я вырву из тебя душу и отправлю ее в ад предателей. Даже если я умру, то все равно мой дух вернется и отомстит вам всем за то, что вы сделали со мной и Мисук!
Стражники в панике попятились к дверям, нащупывая свои охранные амулеты. Сам не замечая, Ким использовал звуки-ростки, превращающие слово в действие, и угроза стала проклятием.
– Императорская печать тоже не подействовала! – пролепетал чиновник с жаровней в руках. – Мы все погибнем!
– О да, хвараны проклинать умеют, – воскликнул Рей, волевым усилием отгоняя нахлынувший страх. – Нет бы чему доброму их научили! Ничего, скоро от ваших лагерей и духу не останется! Глядишь, лет через пять-десять хвараны станут просто безобидными мальчишками, а там их и вовсе разгонят за ненадобностью. Выйдите отсюда! – махнул он рукой чиновнику и перетрусившим стражникам. – Я займусь им сам.
Прогрохотали шаги, лязгнула дверь. В темнице остались только они с Кимом.
– Ну спасибо, вот она, благодарность! – раздраженно сказал Рей, садясь на край скамьи. – Недаром говорят – добродетель наказуема. Только смертельного врага среди хваранов мне сейчас и не хватало. Я и так хожу по краю, а теперь еще и побратим мечтает меня прикончить. Не знаю, стоит ли отпускать тебя. Может, подержать тебя здесь подольше… пока ты не образумишься и не поймешь, в чем твое благо?
142 
