21 
Трюм он, конечно же, к нашему приплытию еще не разобрал, но фронт работ подготовил. Люки, ведущие в кормовой и носовой трюмы, были гостеприимно распахнуты, а сам Клим что-то привязывал к бухте нетолстой веревки, лежащей у одного из бортов. Не дожидаясь наших вопросов, он сказал, что вначале замерим глубину, а потом туда, где она поменьше будет — буй выставим. У него пока лишнее и притопим, чтобы потом не мучиться, по всему побережью собирая. Мы в ответ глубокомысленно покачали головами и начали с интересом осматриваться на судне. До этого на подобном маломерном водоплавающем средстве мне довелось побывать лишь единожды, и то в качестве пассажира во время получасовой прогулки по бухтам Севастополя. На той «пиратской посудине» все эти «реи-мачты-концы» были лишь антуражем, а здесь… казалось нереальным и странным, что эти шершавые веревки — скатанные рулоны тяжелых парусов. Видно, команда не успела убрать те, что привлекли мое внимание. Или так нужно было по их морскому разумению? В одной из крохотных кают, скорее даже закутков, в корме шхуны мне удалось найти небольшой топор — нужную вещь в свете предстоящего мародерского труда. «То ли плотник корабельный забыл, то ли еще что. В общем, одно из двух». Так прокомментировал мое первое материальное приобретение в новом мире Клим. Как старожил, очнувшийся после переноса именно на этом судне и в принципе имеющий на него все права, он мог бы поднять вопрос, что все вокруг как бы его, но великодушно не стал этого делать, а повел нас оценивать масштаб работ.
Масштабы впечатляли. Даже при отсутствии нормального освещения. Свет лился только из люка, и похоже, что других источников освещения тут не предусматривалось. Само судно вроде маленькое, а сколько же в него бочонков, сундуков и ящиков оказалось понапихано! В одном из вскрытых ящиков тускло поблескивали стволы старинных мушкетов, а от нескольких просмоленных бочек тянуло не самым приятным запахом.
Пока мы вдумчиво комментировали нашу предстоящую работу и тихо офигевали от того, что в бочках была, оказывается, «та самая солонина!» и что «это, оказывается, едят!», Клим закончил возиться на палубе и сказал, что готов к приемке груза. Вдвоем с Сергеем мы начали разбирать штабеля ящиков и подтаскивать их к опускаемым сверху веревочным петлям, с помощью одного из Александров крепили ящики, а Клим вместе с другим Александром принимал их наверху. Проделать такой финт ушами с тяжеленными бочками не получилось и все найденные в этом трюме шесть бочек мы, по указанию нашего капитана и одновременно суперкарго, откатили к одной из стенок трюма. Возня в этом тесном и пропахшем разными непривычными запахами помещении продолжалась почти два часа. И с непривычки умаялись сильно. А ведь был еще один трюм, да и с наваленными на палубе вещами тоже надо было что-то делать. Кстати, с усталости и под настроение с желанием пресловутая солонина с довольно свежей водой, найденной в нескольких бочонках, пошли, что называется, «на ура!». После легкого перекуса и перекура со вторым трюмом, вооруженные опытом, мы справились быстрее. Что-то из вещей Клим с нашей помощью растаскивал по судну по пока одному ведомой ему системе, что-то мы по его указанию, не теряя времени, сбрасывали за борт к качающемуся на волнах буйку. И к тому моменту, когда солнце уже клонилось к закату, шхуну, до того крепко и без движения сидевшую на камнях, начало ощутимо покачивать на волнах.
Сергей-Дог
Мокро. В сапоги наливается вода, это холодно и мокро. А когда вас вдруг швыряют в холодный ручей — это еще более холодно и мокро. Барахтаюсь от неожиданности, встаю на ноги. Выясняется, что не только мокро, еще и грязно. На дне. Стоп, откуда тут ручей? Хотя потом, сначала на берег, и что эта кобылища делает? Ест травку? С затянутым по скаковому седлом? А заподпружиться она не хочет? И поводья заодно порвать? С хорошим оголовьем?
Эти мысли заставляют быстро выбарахтаться из тины и донных отложений и поспешить к кобыле, которая невозмутимо с аппетитом начала стричь местную растительность. Прежде всего голову вверх, так, теперь подпруги, подперсье, седло долой. Подбородник, оголовье — долой. Вот теперь ешь и сохни. Да, и далеко не уходи. А кстати, где мы? Стоп, где линия, по которой мы ехали? И где вообще дорога? Тропинка какая-то. Ладно, все потом. А пока вот хорошая лесина, сюда ее. Эти веточки ломаем, эти… А на что я такую мечеобразную селедку себе на заказ покупал? Ну, головы рубить не довелось, и слава всем богам, а вот лесины…
21 
