очень нудно 
87 
— Поняла, отчего же не понять? Из ума-то, чай, не выжила еще… — Старуха, подойдя ближе к Олегу, попыталась сунуть ему в руку пару серебряных монет.
— Не нужно, бабушка, не нищий. Я для прокорма иным делом занимаюсь.
Вышла Заряна, отирая руку о подол юбки, протянула Олегу связанную узлом тряпицу. Ведун принюхался, ощутил, как защипало глаза, чихнул, положил тряпицу на ладонь, прикрыл другой рукой, поднял лицо к небу, мысленно впитывая солнечный свет и переправляя его в узелок:
— На море-океане, на острове Буяне, упыри оживали, волос-волосатик на людей пускали. Вышел волос в колос, начал суставы ломати, жилы прожигати, кости просверляти, Любаву иссушати. Я тебя, волос-волосатик, заклинаю, словом крепким наставляю: иди ты, волос-волосатик, к острову Буяну, к Алатырь-камню, где люди не ходят, живые не бродят; сядь на свое место — к упырям лихим в чресло… Вот, — Олег разжал руки и протянул заговоренное снадобье гостье, — вот, забирай, бабуля, на доброе здоровье.
— Благодарствую, милай, благодарствую… А ты, Заряна, вот, прими за приправу-то… — Баба Люба всучила серебро девке и неказисто засеменила к калитке.
Девушка поспешно сжала кулачок, но, поймав недовольный взгляд Олега, согнала улыбку с губ:
— Маменьке отдам. Она перцу насыпала. За стол пойдем, милый. Собрались уж все. Токмо тебя ждут.
На обед у шорника Гордея были пряженцы с грибами, расстегаи с рыбой — обычной, не белорыбицей, — каша с салом и мелко порезанной курятиной, кислая капуста с морковью и клюквой.
— Спасибо, хозяюшка, — поклонился ведун, плотно подкрепившись и запив все сладковатым сытом. — Отлучусь до сумерек, хочу задумку одну исполнить.
Однако, выйдя во двор, он увидел женщину лет тридцати в высоком, шитом жемчугом кокошнике и завязанном поверх него платке, в длинной малиновой шубе, опушенной белоснежным соболем. Гостья вскочила, поклонилась в пояс, махнув рукой над самой землей:
— Не ты ли тот колдун, мил человек, что Заряну гордеевскую от злой неволи отговорил?
— Ну, почти, — неохотно признал ведун. — А что?
— Спаси меня, батюшка, от напасти страшной спаси, — поклонилась гостья снова. — Спаси, отблагодарю, чем скажешь. Недобрый дух в доме моем завелся, как муж с товаром о прошлом лете в немецкую сторону ушел. Не вижу его, но чую — рядом бродит, касается ко мне. То как человек тенью скользнет, то кошкой по полу просочится. По ночам сколько раз глаза внезапно открывала — но уворачивается дух чужой, только хихикает. А последний месяц я и с открытыми глазами лежу, а он мимо ходит. Шаги слышу, не вижу ничего…
— Рохля! — с ходу угадал Олег. — Знаю я его норов. Тварь-то нестрашная. На змею серую похожа, толстая и короткая, по подполью обычно таится, на свет не показывается. Разве только мужиков в доме никого нет… Ужели нет, красавица?
— Муж за честь опасается, — зарделась гостья. — Попрогонял всех с хозяйства.
— А-а, — усмехнулся ведун, — он так доопасается, что рохля к супружнице под одеяло влезет. Хоть бы сыновей сперва завел, а потом порядки семейные наводил. Нет ведь сыновей-то? Я так и думал… Ладно, сейчас придумаем, как проныру твоего осадить. Табака они боятся страшно, махорки… Да вот нету ничего такого здесь… Разве опять перец с гвоздикой заговорить? Подожди…
Пока он разбирался с рохлей, появилась еще тетка, желавшая заговорить детей от беды — что, учитывая творящееся вокруг города, было весьма резонно. Потом Середину пришлось делать наговор на «рассорку» на амбарного жука, чтобы милый на сторону не бегал, затем снимать порчу с трех подряд теток и детей и, наконец, заговаривать на верность свежеоткованный меч совсем юному, годов четырнадцати, пацану. И только когда во дворе возникла розовощекая подружка Заряны с объемистым кувшином, ведун понял, что день закончился и сегодня он уже никуда пойти не успеет.
— Ишь, размахнулась! — кивнул Олег на кувшин. — Тут же на десятерых хватит.
— Ну, мне же меда не жаль… — непонимающе пожала плечами девка.
— Наговоренный напиток милый до последней капли выпить должен, иначе колдовство не подействует, — вздохнул Середин. — Как же ты его заставишь столько выхлебать? Нож, что ли, к горлу приставишь? Так тогда и привороты не нужны. Петлю на шею надевай да с собой тащи.
— Ага, — кивнула девка. — Я у Заряны кружку сей момент возьму, отолью маленько. Подождешь?
— Да уж куда мне теперь деваться? Обожду. В комнате… В светелке буду. Заряна знает…
87 
