очень нудно 
91 
От громкого голоса Середин вздрогнул, накинул косуху, подобрал и застегнул ремень с саблей — он и не заметил, когда успел скинуть поясной набор.
— Чтобы ноги твоей в моих землях не было! — Боярыня распахнула двери. — Чтобы сегодня же из Гороховца убрался! Уметайся отсюда, бродяга безродный!
Отвечать ей у Олега сил не оставалось, а потому он опустил голову и, словно побитая собачонка, потрусил по коридору к лестнице, сошел вниз и только на улице остановился, несколько раз глубоко вздохнул.
— Ну как, досталось на орехи? — сочувственно поинтересовался воин, занявший пост у двери с рогатиной в руке. — Боярыня у нас строгая, не забалуешь.
— А я-то тут причем? — Запахнул косуху Олег. — Я вроде тутошний, не ваш.
— Это пока. Глядишь, в этот раз Верея Руслана-то пообломает, присягнет он ей с городком вместе.
— А разве уже ломала?
— Откуда ты такой взялся? — изумленно повернулся к нему ратник. — Ужель не слыхал, коли тутошний.
— С Печоры я приехал, — пожал плечами Олег. — Давно здесь не был.
— А-а, — кивнул воин, похлопывая по плечам тулупа, чтобы снег свалился. — Тоды ясно. Они аккурат по лету вроде сошлись. Мыслили все, к свадьбе дело, да боярыня поссорилась отчего-то. Ну, а как Покров случился, по первому снегу нечисть эта земляная появилась. Боярыня людей собрала, выручать примчалась. Выручила. Да заместо женихания — возьми да и спроси с Руслана меч на послушание целовать. Тот отказался, откупился серебром за помощь, за хлопоты. Верея обиделась, возвернула нас к Курлевкам. Тама тоже нечисть бродила, но боярыня вывела всю, как Святомысл руку ее признал. А здесь, сам видишь, опять подмогать пришлось. Присягнет Верее Руслан, обломает она его. Серебром уж не отделается. Окромя ее от нечисти этой лесной на Руси защиты нет.
— Этак она и Суздаль под себя подгребет… — задумчиво кивнул Олег.
— Не сумневайся, усе подгребет. Станем все в десятниках, а то и в сотниках над суздальцами да рязанцами ходить, сметаной одной укушиваться, бархат да атлас носить.
— Верея… — задумчиво произнес Олег, словно пробуя напевное имя на вкус. Потом решительно тряхнул головой: нет, не может она быть тайным колдуном. Крест! Крест на любую нехристианскую магию реагирует — а рядом с боярыней он оставался холодным.
— Ты прежде шелка кольчугу себе хорошую справь, — хлопнул он ратника по плечу, — да еще с куяком для надежности. А я, пожалуй, пойду, покуда опять Верее на глаза не попался.
— Боишься? — расплылся в довольной улыбке ратник. — Бойтесь, бойтесь. Знатная у нас хозяйка.
Ведун, застегивая на ходу косуху, направился к воротам — и едва не столкнулся в очередной раз с безволосым волхвом.
— И здесь ты, заморский колдун… — злобно прошипел старик, откидывая капюшон.
— Заречный, — походя отмахнулся Олег. — Морей между нами нет. Рад был познакомиться…
Останавливаться он не стал. Говорить тут больше было не с кем и не о чем. С приходом ратных сотен из Колпи нежить волшебным образом рассосалась — вон, и ворота в городской стене не заперты. А коли так — пора собираться и ехать дальше в надежде поймать арийского колдуна где-то в другом месте. Тем паче, что и Верея просила не показываться знакомым людям вблизи ее земель. Почему не выручить хорошую женщину?
Войдя во двор, ставший за пару дней почти родным, Олег потрепал по плечу Заряну, развешивающую вдоль амбара белье:
— Ну, прощай красавица. Удачи тебе во всем. А мне пора.
— Как пора? Куда? — Девица кинула кадку с портками и рубахами, побежала вслед за Олегом к дому. — Зачем?
— Жизнь моя такая, — улыбнулся ей, не останавливаясь, ведун. — Не положено на одном месте сидеть. Доглядывать за землей Русской на роду написано. Где плохо — помогать, где хорошо — не мешать жизни спокойной. У вас в Гороховце осада снята, пусть и без моей помощи. Стало быть, делать мне здесь больше нечего. Все, отгостевался.
Он прошел в свою светелку и принялся собирать в котомку немногочисленные вещи: сверток с пайцзой, разложенную проветриться сменную рубаху и с осени ненадеванные джинсы.
— Сейчас-то зачем срываться, желанный мой? Зимний день короткий, никуда доехать не успеем. Куда вернее с утра тронуться.
— Успеем? — Множественное число глагола резануло ухо.
— Опять же, я у батюшки коня спросить не успею. Неудобно на двух лошадях-то ехать, надобно одну вьючную завести.
91 
