Последние отзывы

  94  

Кассия тотчас же вышла из зала, стараясь поскорее выполнить его просьбу.

Грэлэм потянулся. Он взглянул на Бланш и, заметив ее улыбку, кивнул ей.

— У вас вид как у сытой кошки. — Это сказал Гай, который был, казалось, сама любезность.

— Да, — отозвалась Бланш, продолжая ласкать Грэлэма нежным взглядом.

— Ни в коем случае нельзя позволять кошке голодать слишком долго, — заметил молодой рыцарь, усаживаясь рядом с Грэлэмом.

Бланш непонимающе посмотрела на него, гадая, знает ли он о визите своего господина в ее спальню. Почему-то от этой мысли она съежилась — ее охватил внезапный и необычный для нее приступ стыдливости.

— Есть ли что-нибудь, что я могла бы сделать для вашего удовольствия, милорд? — спросила Бланш Грэлэма.

— Нет, — коротко отозвался Грэлэм, поворачиваясь снова к Гаю.

Почему он не скажет ей хоть что-нибудь, недоумевала Бланш. Почему не позовет ее, чтобы поговорить с ней наедине?

Она снова посмотрела на Кассию, возвратившуюся в зал. За госпожой Вулфтона следовала служанка с большим подносом.

Кассия сделала девушке знак поставить поднос перед Грэлэмом.

— Здесь и вам хватит, Гай, — сказала она.

— Благодарю, миледи, — ответил рыцарь, — мне не мешает подкрепиться.

— Когда вы нас покидаете, Гай?

Грэлэму почудилось, что в нежном и тихом голосе его жены прозвучала печаль, и он круто обернулся, чтобы посмотреть на нее. Но в глазах жены он увидел только усталость, а под глазами — темные круги, что говорило о том, что она плохо спала и не отдохнула прошлой ночью. «Какого дьявола ей еще нужно? — удивился де Моретон, с яростью набрасываясь на холодную говядину. — В конце концов, я ведь не побеспокоил ее».

— Я уеду, когда прибудет герцог, — ответил Гай спокойно, — совесть не позволяет мне покинуть лорда Грэлэма, пока он не найдет другого достойного воина, чтобы защищать Вулфтон. Я опасаюсь за его судьбу в случае моего отсутствия.

— Самонадеянный болван, — добродушно заметил Грэлэм, — ты же знаешь, что я написал герцогу. Вероятно, среди его свиты найдется какой-нибудь безземельный увалень, каким когда-то был ты.

— Как… печально, что скоро вы нас покинете, — послышался голос Бланш.

— Ваши слова греют мне душу, — отозвался Гай. Кассия услышала мягкое подтрунивание в голосе Бланш и что-то такое, чего она не смогла понять. Она сама отчаянно грустила и знала, что ей будет страшно недоставать Гая, но при Грэлэме она не смела сказать ничего. Гай был ее единственным защитником. Она содрогнулась при мысли о том, что после его отъезда останется в полном одиночестве.

— Тебя что-то тревожит? — резко спросил Грэлэм. Кассия покачала головой. — Ты сыта?

— Да, милорд. Если вы мне позволите, я пойду. У меня еще много дел.

Де Моретон кивнул, и смотрел ей вслед, пока она с опущенной головой медленно выходила из зала. «Думает о Гае, — решил он и нахмурился. — Она продолжает избегать меня и обращается со мной так, будто я ей в тягость, будто я непосильное бремя». Он обернулся к Бланш и одарил ее широкой улыбкой.

«Ночь глубока и таинственна, как утроба женщины», — думал рыцарь. Он ждал, пока она уснет. Потом осторожно отворил дверь в ее спаленку и заглянул внутрь. Услышав ее легкое и ровное дыхание, рыцарь понял, что она крепко спит. Свеча уже почти догорела на столике возле постели. Значит, она его ждала. Он быстро разделся и наклонился погасить свечу.

Бланш лежала на боку, подтянув одну ногу к груди и подложив руку под голову наподобие подушки. «Она прекрасна». Он впервые получил возможность увидеть в полутьме очертания ее тела.

Рыцарь осторожно лег возле молодой женщины и, приподняв ее тяжелые волосы, принялся целовать ее в шею, нежно поглаживая кончиками пальцев ее спину. Бланш пошевелилась, еще скованная сном, потом улыбнулась, приходя в себя.

— Я не ожидала, что ты придешь ко мне так скоро, — пробормотала она, подставляя губы для поцелуя.

— Ты никогда больше не будешь спать без меня, — ответил он.

На мгновение Бланш нахмурилась. Ум ее теперь был ясным, сознание не отуманено винными парами, и она подумала, что голос его звучит как-то странно. Но обжигающее наслаждение уже коснулось ее тела, ее бедер, и она, вздохнув, отдала себя ему.

— Разреши мне встать, — сказала Бланш, когда все было кончено.

— Нет, любовь моя, тебе некуда идти.

— Но я должна!

Он тихонько прикусил ее грудь, и на губах его заиграла улыбка — он понял, куда она торопится.

  94