122 
— Как мой отец?
— Именно. Даже здесь Алек сумел найти себе занятие, стараясь изучить все тонкости ведения хозяйства. Должен признаться, он дал Джорджу немало хороших советов, пока я выздоравливал. Ничуть не сомневаюсь, что он со всей энергией примется за устройство Каррик Грейндж, в Нортамберленде, и в самое короткое время приведет в порядок все дела. Но, к сожалению, вскоре ему обязательно понадобится что-то новое, чтобы занять руки и мысли.
— И тут на свет появится ребенок.
— Ребенок, и кроме того, нужно будет заботиться о Несте, нанимать няню, кормилицу, а потом наставника или гувернантку.
— Как ты думаешь, он любит Несту? Она тоже считает, что Алеку необходимы перемены и человек он очень чувственный. Неста призналась, что удерживает его именно этим.
Берк, откинув голову, заразительно рассмеялся:
— Она просто подшутила над тобой, Ариель. Алек — порядочный человек и, кроме того, — джентльмен. Он никогда не оставит жену.
— Нет. — тихо согласилась Ариель, глядя вслед удаляющемуся экипажу, — но может ее разлюбить.
— И у тебя есть этому доказательство? Хоть одно? Ариель покачала головой:
— Ты. конечно, прав. Просто дело в том, что я беспокоюсь о ней, Берк.
— Я знаю одно: Алек сделает все, что в его силах, чтобы Несте было хорошо. Он пообещал прислать известие, как только ребенок родится.
И, заметив, что Ариель все равно выглядит немного расстроенной, спросил:
— Почему такая грусть, малышка? Ты скоро увидишься с Алеком и Нестой, но тогда уже будешь тетушкой.
— И в самом деле! — воскликнула Ариель, мгновенно просияв, и помолчав несколько мгновений, призналась:
— По правде говоря, я думала о Доркас, гадала, где она может быть. Как ты думаешь, она жива?
— Случись что-то, мы бы к этому времени нашли тело. Да, она, несомненно, жива. Будем продолжать поиски, пока не отыщем ее.
Больше этим утром тревожные мысли не посещали Ариель — для них просто не осталось времени. Она лежала на спине с широко расставленными ногами, Берк нагнулся над ней, лаская длинными пальцами самое чувствительное местечко, не сводя глаз с выразительного лица жены.
— Ариель!
Она подавила стон блаженства и открыла глаза.
— Любимая, я уверен, что тебе понравится это. Клянусь, не пройдет и минуты, как ты будешь настолько вне себя, что…
Берк почему-то замолчал, сжал ее бедра сильными руками и поднял к губам. Его язык, шершавый и теплый, свел все ощущения в одну точку, полную сладостно-острой боли. Она сознавала, что умрет, если он остановится. Но Берк не замедлил и не изменил ритма. И тогда Ариель закричала, не в силах сдержаться, впиваясь ногтями в его плечи. Берк упивался каждым звуком, каждым содроганием ее тела. И когда, наконец, Ариель затихла, врезался в нее, глубоко, до конца, и она снова вскрикнула, но на этот раз Берк принял ее крик своим ртом.
— О небо, — выдохнула она.
— Совершенно с тобой согласен. Берк прижал ее к себе чуточку крепче и поморщился от боли в плече:
— Черт, дай я немного подвину тебя. Ну вот, теперь лучше.
— Ты не должен тратить столько сил… на.. эти вещи.
— Но иначе ты была бы очень разочарована, не так ли? — хмыкнул Берк. — Признайся!
Но Ариель только поцеловала едва затянувшийся шрам и, положив голову ему на грудь, нерешительно пробормотала:
— Не знаю, Берк. Иногда кажется, что я живу во сне. Я сильная, уверенная в себе, самонадеянная личность, которой кажется, что она может все. А потом…
Берк почувствовал, как она качает головой, но, ничего не ответив, просто выжидал, нежно гладя золотисто-медные волосы.
— И тогда я боюсь, ужасно боюсь и сознаю, что страх — единственная реальность, а я — всего-навсего самозванка, трусиха, слабая и безвольная.
— Но дальше, надеюсь, ты думаешь обо мне.
— О вас, милорд? Хорошо, потом я думаю о тебе.
— И о чем же именно ты думаешь, когда думаешь обо мне?
— Ну…это гораздо труднее, — неспешно выговорила она. — Не знаю, становишься ли ты частью моего сна. Впрочем, вполне вероятно. Наяву любой мужчина ни за что не позволил бы мне, всего-навсего женщине, такую неограниченную свободу, не поощрил независимость мысли и действий. Нет, вы, милорд, — тоже часть моего сна. Ты подарил мне идеальные грезы. И я благодарна за это.
— А когда мое семя прорастет в твоем чреве? — хрипло прошептал он. — Тоже скажешь, что наше дитя — часть твоего сна?
Ариель чуть приподнялась, касаясь грудями его груди.
122 
