2 
— Ты причинил мне ужасную боль. Я не смогла этого вынести.
Ариель сама удивилась спокойствию собственного голоса и словно обрела от этого новые силы, но прежде, чем смогла продолжить, он резко сказал:
— Чего же ты ожидала? Я научил тебя, как возбудить мужчину, но ты снова все испортила. Что же мне прикажешь делать — похвалить тебя за то, что оставила меня по-прежнему вялым и неудовлетворенным? — Ариель мудро промолчала. — Говори же! — раздраженно воскликнул он.
Она искоса следила, как он отступает, и ощутила, что мышцы немного расслабились. Ее мускулы уже свело от неудобного положения. Он отошел, уселся в кресло и накрутил ремень на руку, словно дама, сматывающая клубок шерсти. Странно, зачем он хочет, чтобы она рассказала о разговоре с Эваном? Но Ариель тут же поняла, в чем дело, и снова пожалела, что не может смеяться, смеяться над собственной невероятной наивностью. Он желал злорадствовать, глумиться, бахвалиться перед ней; заставить понять, насколько он сильнее.
Ариель вынудила себя продолжать, спокойно, бесстрастно, мысленно представляя ту сцену в спальне, даже сейчас ощущая тогдашнюю, почти забытую теперь, боль.
— Я больше не смогу этого вынести, — сказала она тогда Доркас, своей верной спутнице и другу, осторожно протиравшей теплой водой вздувшиеся рубцы на ее спине.
— Скоро пройдет, — утешала Доркас. — Лежите смирно, пока я наложу мазь.
— Я его ненавижу. И больше так не могу.
— Значит, Нужно бежать отсюда, как только вы немного поправитесь.
Ариель резко повернулась, не обращая внимания на жгучую боль в плече, и пристально заглянула в глаза, Доркас:
— Я хотела вернуться к Эвану, но ты сказала, что из этого ничего хорошего не выйдет, а брат только посмеется надо мной. Велела дождаться Несту и ее мужа.
— Вот именно, мисс, все правда, но теперь… доказательства на вашей спине не скроешь. Мне не очень-то по душе мистер Годдис, но когда он увидит эти синяки, наверняка будет вынужден что-то сделать. Что же до вашей сводной сестры и ее мужа… мисс Неста и барон Шерард могут сейчас с таким же успехом быть и в Китае. Каждые три месяца мы получаем письма, но ни слова о том, когда они собираются вернуться в Англию. Я помогу вам — до Лесли-фарм не больше десяти миль.
Ариель, сцепив зубы, с трудом села:
— Доркас, я хочу уйти сейчас. — Нет, миледи, еще не время. Нужно выждать, пока он уснет, и все в доме затихнет. Тогда мы скроемся. А теперь ложитесь и дайте мне хорошенько наложить мазь. Не желаю, чтобы у вас остались. шрамы!
— Шрамы? Но у меня уже вся душа истерзана, а шрамы повсюду, и он, по-моему, наслаждается, взирая на них, — гневно бросила Ариель, но все же послушно перевернулась на живот.
Ариель была обнажена и, на мгновение вспомнив о скромной девушке, которой была когда-то, ощутила нечто вроде ненависти к той невинной дурочке. Казалось, прошла вечность с тех пор, как Эван вынудил ее выйти замуж за Пейсли Кохрейна, виконта Рендела, и все это время ей не давали одеться и нещадно избивали.
Рвотный позыв заставил ее задохнуться. Откуда бы? В животе у нее ничего нет — Ариель давно потеряла аппетит. Нужно бежать как можно скорее: если она останется, рано или поздно придется покориться его извращенно-похотливым фантазиям.
Доркас помогла ей сложить в маленький саквояж кое-что из вещей. В полночь, час ведьм, женщины выскользнули из дверей Рендел-холла. Доркас не переставала бормотать молитвы, боясь появления злых духов, и Ариель только кивала, не чувствуя желания шутить по поводу суеверий старой служанки.
Они пробрались в конюшню, и поскольку Ариель умела обращаться с лошадьми, ей без труда удалось их успокоить. Боясь разбудить конюхов, она говорила с животными тихо, ласково и вскоре смогла оседлать двух кобылок поменьше, хотя спину по-прежнему разрывала боль. Но, собрав всю силу воли, девушка сцепила зубы и подсадила в седло Доркас, отнюдь не отличавшуюся худобой.
Ноябрьская ночь была холодной и ясной, мириады звезд сверкали на темном небе. По дороге они не встретили ни единой души.
Женщины добрались до дома Ариель, ее настоящего дома, только к часу ночи. Прямоугольное здание, выстроенное но времена правления королевы Анны, было названо «Лесли-фарм» — по имени отца Ариель. а на жалких ста акрах поместья выращивали пшеницу. Она не видела своего дома почти восемь месяцев, Ариель на мгновение закрыла глаза, и молитва ее была короткой и простой: пожалуйста, Господи, пусть Эван поможет и защитит ее.
2 
