очень нудно 
99 
Когда в гостиную вошли джентльмены, Ариель невольно взглянула на мужа. Тот смеялся чему-то, сказанному Перси. «Это он прекрасен», — подумала она. И он был добрым, хорошим и умным, несмотря на то, что не мог похвастаться длинной спутанной бородой и грязной мантией. И никогда не сделает ей зла.
Ариель поднялась и подошла к мужу. Улыбнувшись ей, Берк сжал маленькую ладошку и снова рассмеялся, когда Перси досказал свой анекдот.
— Вижу, — сказал тот, — что я здесь лишний. Пойду переворачивать страницы для Ленни.
— Удивительно проницательный человек, — заметил Берк, стискивая ее пальцы чуть сильнее. — Привет, дорогая.
— Неста сказала, что дамы теряют голову из-за Алека. Это правда?
Берк насмешливо поднял брови при этом бесхитростном замечании:
— Что до меня, я ожидаю твоей полной капитуляции к концу недели. По крайней мере один обморок не помешает.
Звонкий смех согрел его сердце. Новая надежда зажглась в душе.
Час спустя, когда Ариель легла в постель рядом с Берком, он почувствовал прилив такого безумного желания, что едва не согнулся от сладкой боли.
Но тут его словно оглушили.
— Что ты сказала? — переспросил Берк.
Глава 17
Голос его звучал так неверяще, что на мгновение Ариель почувствовала себя слишком маленькой и ничтожной, чтобы без страха повторить вопрос.
— Ну же, Ариель! Повтори, что ты хотела спросить.
Теперь он говорил почти как обычно, но в тоне по-прежнему звучали недоуменные нотки.
— Ну, — протянула она, радуясь, что сейчас темно И Берк не видит ее лица, — я просто поинтересовалась, хочешь ли ты детей.
— Понимаю, — протянул он, не имея ни малейшего понятия, в чем дело, — но, по-моему, я как-то уже говорил тебе, что хочу.
— Но ты стал бы требовать, чтобы первым был мальчик?
— Я мог бы с таким же успехом требовать, чтобы коровы переплывали Атлантический океан, но толку от этого было бы столько же.
— Но ты очень разочаровался бы, родись первой девочка?
Чувственное томление становилось с каждой секундой все более нестерпимым. Имеет ли она хоть малейшее представление о том, что делает с ним? Вероятна, нет.
Берк вздохнул.
— Нет, не огорчусь и не разочаруюсь. Разве я не сказал тебе как-то, что хочу маленькую девочку, которая была бы как две капли воды похожа на тебя?
— Это простая вежливость.
— Я вообще очень милый и вежливый. Рад, что ты наконец заметила. Конечно, я хотел бы, чтобы один из детей был мальчиком. К сожалению, девочки не могут унаследовать графский титул и, к несчастью, рано или поздно примут фамилию мужа. Наши дочери не смогут оставаться Драммондами вечно.
— Да, верно. Ленни как-то упоминала, что Монроуз не разговаривал с ней две недели после того, как родилась Поппет.
— Монроуз был дураком, — Я начинаю думать, что Ленни не особенно любила его.
— Многие женщины довольно равнодушны к мужьям. И наоборот, должен добавить. Ариель никак не ответила на столь мудрое высказывание. Она услышала, как Берк повернулся, и поняла, что он лежит сейчас на боку, наблюдая за ней, но не пошевелилась.
— Берк!
— М-м-м?
— Ты не попросил поцеловать тебя на ночь. Берк с шумом втянул в себя воздух. Глаза блеснули в темноте.
— Ариель, ты смеешься надо мной?
— Не понимаю, о чем ты.
— Прекрасно понимаешь. Я слышу это по твоему голосу. — Ну, хорошо. Берк, ты дашь мне своего ребенка?
«Один удар за другим», — тупо подумал он. Хорошо, что он не стоит, иначе наверняка упал бы. Но и сейчас у него кружилась голова, он едва не терял сознание. Но тут Берк услыхал собственный на удивление спокойный голос:
— Мы говорим на эту тему потому, что Неста беременна?
— Нет! То есть, не совсем. Я, возможно, не так много размышляла бы над этим, не будь Несты, Вирджи и Поппет. Пока вы, джентльмены, пили портвейн после ужина, Неста, Ленни и я беседовали о детях. Как ты думаешь, я могла бы стать хорошей матерью?
В этот момент Берк меньше всего был способен думать на тему материнства.
— Да, великолепной.
— А как по-твоему, ты был бы хорошим отцом? — Превосходным, — твердо заверил Берк. — Самым лучшим.
— Так, значит, ты поразмыслишь над этим?
— Ариель, ты хоть понимаешь, каким образом женщина становится матерью?
— Да, конечно. Я не настолько глупа, Берк.
— И мысль о том, что я прикасаюсь к тебе, ласкаю, вхожу в твое тело, глубоко-глубоко…не отвращает тебя? Не пугает?
99 
