10 
— Что это? — пробормотал капитан, садясь на стул Адамберга, к компьютеру.
— Нептун, — с кривой улыбкой ответил Адамберг. — Оставляет свой фирменный знак на синих морских волнах.
— О чем вы? — повторил Данглар.
— Вы все время задаете мне вопросы, но вам никогда не нравятся мои ответы.
— Я предпочитаю знать, с чем имею дело, — заявил Данглар.
— Три раны, оставленные Трезубцем в Шильтигеме.
— Трезубцем Нептуна? Опять ваша навязчивая идея?
— Это убийство. Девушку убили тремя ударами шила.
— Это прислал Трабельман? У него забрали дело?
— Вовсе нет.
— Что же тогда?
— Не знаю. Ничего не смогу вам сказать, пока не увижу увеличенных снимков.
Данглар нахмурился и взялся за дело. Он ненавидел это «не знаю» Адамберга, которое много раз заводило его на зыбкую почву, а иногда и прямиком в болото. Данглар опасался, что в один прекрасный день Адамберг увязнет в этой тине телом и душой.
— Я читал, что они взяли убийцу, — сказал он.
— Да. С орудием преступления и отпечатками.
— Так что вас не устраивает?
— Одно детское воспоминание.
Этот ответ не успокоил Данглара — в отличие от Трабельмана он еще больше встревожился. Данглар поставил на максимальное увеличение и запустил печать. Адамберг с жадным нетерпением следил за пыхтящей машиной. Он схватил страницу за уголок, помахал ею в воздухе и зажег лампу, чтобы рассмотреть получше. Данглар с недоумением следил за тем, как комиссар взял длинную линейку, что-то измерил, провел черту, отметил точками кровавые отверстия, начертил параллельную линию, снова измерил. Закончив, Адамберг отбросил линейку и принялся шагать по комнате с фотографией в руке. Когда комиссар обернулся, Данглар прочел на его лице удивление и боль. Данглар впервые видел эти простые человеческие чувства на невозмутимом лице Адамберга.
Комиссар достал чистую папку, вложил туда документы и аккуратно надписал: «Трезубец № 9» с вопросительным знаком. Ему необходимо съездить в Страсбург и взглянуть на тело, хоть это может затормозить подготовку командировки в Квебек. Он решил перепоручить все дела Ретанкур — она доскональнее всех знала этот проект.
— Проводите меня домой, Данглар. Если вы не увидите собственными глазами, не поймете.
Данглар сходил в свой кабинет за большим черным кожаным портфелем, который придавал ему вид то ли преподавателя английского колледжа, то ли священника «в штатском», и последовал за Адамбергом. Комиссар остановился рядом с Ретанкур.
— Мне нужно встретиться с вами в конце дня, — сказал он. — Хочу вас малость припахать.
— Конечно, шеф, — ответила Ретанкур, не поднимая глаз. — Я дежурю до полуночи.
— Прекрасно, тогда до вечера.
Адамберг был уже в коридоре, когда услышал грубый смех бригадира Фавра и его гнусавый голос.
— Он хочет ее припахать, — хихикнул Фавр. — Настал твой день, Ретанкур, цветок невинности наконец будет сорван. Наш патрон родился в Пиренеях и в горы карабкается лучше всех. Суперпрофессионал по части неприступных вершин.
— Минутку, Данглар. — Остановив своего заместителя, Адамберг вернулся в зал. Данглар пошел следом. Комиссар направился прямиком к столу Фавра. Наступила гробовая тишина. Адамберг толкнул металлический стол и резко опрокинул его. По полу рассыпались бумаги, рапорты, диапозитивы. Фавр, державший в руке стаканчик кофе, замер. Адамберг пнул ногой стул, и бригадир рухнул на пол, залив рубашку кофе.
— Возьмите свои слова обратно, Фавр, извинитесь и скажите, что сожалеете. Я жду.
«Ну надо же», — сказал себе Данглар, проведя ладонью по глазам. Адамберг напоминал натянутый лук. За последние два дня комиссар выказал больше чувств, чем за все годы их совместной работы.
— Я жду, — повторил Адамберг.
Фавр приподнялся на локтях, пытаясь сохранить остатки достоинства перед коллегами, которые подтягивались к эпицентру схватки. Только Ретанкур, постоянная мишень его жестоких шуток, не пошевелилась, но папки перебирать перестала.
— Взять обратно что? — рявкнул Фавр. — Правду? Что я такого сказал? Что вы классный ходок? А разве это не так?
— Я жду, Фавр, — снова произнес Адамберг.
— Черта с два! — Фавр начал подниматься.
Адамберг вырвал у Данглара черный портфель, выхватил оттуда полную бутылку и грохнул ее о металлическую ножку стола. Брызги стекла и вина разлетелись во все стороны. Он шагнул к Фавру, сжимая в руке отбитое горлышко. Данглар хотел оттащить комиссара, но Фавр выхватил револьвер и направил его на Адамберга. Все окаменели, переводя взгляд с бригадира, осмелившегося направить оружие на шефа, на комиссара, который за год выходил из себя всего дважды. Каждый лихорадочно искал способ разрулить ситуацию, надеясь в душе, что Адамберг обретет привычное равновесие, бросит осколок бутылки и удалится, пожав плечами.
10 
