Последние отзывы

  47  

— Разве ты не видел, ведун, — прошамкала старуха, — врата в ловушку ящерову открываются, токмо когда кто-то снаружи подходит? Хочешь тело забрать — еще кем-то пожертвовать должен, кто врата откроет, да сам внутри останется. Ужели много дружинников у тебя под рукой, дабы на жертвы такие идти?

— Эй, Никита! Ты где, сорванец?! — донесся из-за святилища голос воеводы. — Почто лошади без присмотра брошены?! Ох, смотри, получишь у меня плетей за нерадивость! Ты где?!

— Пойду позову, — вздохнул волхв. — Порты у тебя другие есть? Эти никуда не годятся уже.

— Так и другие замажу. — Почувствовав, как у него кружится голова, Середин снова лег на спину.

— А мы поверх порошка полотном замотаем, полотном. Болеть станет, но заживет. И верхом ездить сможешь, и пешим ходить. Токмо в бане снимать придется. Отпаришься, стало быть, через месяцок, водой горячей хорошенько отпаришь, да и смотаешь все. А снизу кожа будет чистая, розовая.

Пока Велислав заговаривал зубы раненым, Купава со всех ног помчалась к воеводе, и вскоре весь небольшой отряд собрался возле Киры и ведуна. Совместными усилиями их переодели, натянув поверх бинтов запасные штаны, посадили в седла. Про Никиту старались не вспоминать. И только когда вслед за ранеными все воины и ведьма поднялись на коней и отъехали метров на триста, Велислав натянул поводья, повернулся, достал из-за пазухи какую-то амулетку, немного пошептал над ней, а потом, начертав уже знакомый Олегу знак, метнул огненный шар. Тот быстро прочертил воздух, коснулся крыши дома, исчез.

Несколько мгновений ничего не происходило. Вдруг изба вся почернела и будто бы начала исходить паром. Тут же в ней что-то зашевелилось, тяжко вздрогнули стены. Внутри маленького заговоренного мирка стало темнеть, начали проскакивать яркие искры, потом тонкие клинки молний, и наконец в воздух фонтаном взвился столб огня. И лишь через некоторое время застывших людей настиг звук. Над огромной воронкой клубился дымок — и это все, что осталось от паутины ящера.

— Вы гляньте, — ткнула клюкой в сторону крайней избы старуха.

Там, таясь вдоль частокола, быстро перебирало кривыми лапами странное существо, напоминающее покрытую черными пятнами лягушку размером с козу; по земле за ним волочился длинный, чуть ли не трехметровый, хвост.

Велислав тут же метнул еще шар, разметавший частокол на протяжении нескольких метров, потом еще один — но все мимо. Странная тварь, поняв, что ее заметили, со всех ног рванула наутек.

— А ну, я… — низко прогудел Радул. Он подтянул к себе саадак, скинул крышку с одного колчана, достал лук, открыл дугой, порылся, что-то выбирая, а затем наложил на тетиву стрелу с необычным наконечником — широким, но с вытянутым граненым острием. — И-и-и… Ха!

Тварь взметнулась ввысь, крутанулась вокруг своей оси, после чего, заметно прихрамывая, побежала дальше.

— Попал! — радостно захлопала в ладоши Купава.

— Эх, — разочаровано опустил лук богатырь. — Что попал? Истребить надобно. А стрелу из серебра кованную, в святилище заговоренную, я токмо одну заказал. Мыслил, для змея поганого пригодится, коли встречу. Да мало кто его видел, не очень я надеялся. А теперича из-за скупости своей нечисть добить нечем.

— То, может, и хорошо, — встряла в разговор ведьма. — Вытащить стрелу-то ему нечем. Помучается лет двести с серебром-то в боку, смерть ему в милость казаться станет. Пусть бежит. А нам, мыслю, влево отворачивать надобно. Мне тут в паре верст, в роще березовой, святилище одно ведомо. Туда надобно раненых везти, там их отговорят, выходят. Волхвы там мудрые, с богами речи вести умеют. За день исцелят, коли упросить сумеете.

— У нас свой лекарь знатный, — отмахнулся Микула и повернулся к волхву: — Исцелишь, Велислав?

— Исцелить несложно, — пожал плечами толстяк, вытаскивая из сумы вяленого судака и отламывая ему голову. — К утру на ноги поставить можно. Токмо для такого дела сила нужна божья, Сварогова да Лилиева. А ее окромя как в святилище не найти. В дороге лечить — дней пять уйдет, коли сильно не растрясем.

— Ну делать нечего, — разочарованно вздохнул воевода. — Без ведуна мы как без рук. Показывай дорогу, матушка.

Отряд ехал шагом: всем было понятно, что сегодня никакого пути уже не будет, а две версты до обещанного старухой святилища до темноты все равно одолеть успеют. У Олега кружилась голова, дрема все чаще и чаще выталкивала из головы сознание. Потеря крови давала о себе знать. Разумеется, можно было собрать силы, сконцентрировать волю и вернуть себе ясный разум — но ведун не видел надобности понапрасну растрачивать энергию. Он находился среди друзей, в безопасности, а потому можно было немного расслабиться и поберечь силы на будущее, для чего-нибудь более важного. Он даже полуприкрыл глаза, доверяя своей гнедой лошадке самостоятельно выбирать путь.

  47